Отступать было нельзя. Рин боялась, но понимала одно: Хикару просто так её не отпустит. Если она остановится, то ей настанет конец. Полиция не поможет, эта проблема касается только Рин и того парня из снов.
Прямо перед входом в Морг №8 стояла небольшая лавочка. На этой лавочке сидел какой-то парень. Он не был похож на Хикару из снов, но Рин понимала, что нельзя доверять внешнему виду сущности, которая преследует её во снах и наяву.
- Садись рядом, - шепнул парень, - ты ведь меня знаешь, ты ведь была в меня влюблена.
Рин осторожно подошла к фигуре и села рядом. Это был совершенно другой человек: смуглая кожа, короткая стрижка, одет в строгий костюм. Но глаза его… они были мутными.
- Прости, что именно здесь, просто около морга мне всегда спокойнее.
- Что ты такое? Как ты это делаешь? – спокойным тоном спросила Рин. Под маской спокойствия скрывался разрывающий на части страх.
- Знаешь Рин, между нами есть два основных отличия… - сказал парень, тяжело вздохнув, - Во-первых у тебя было уже четыре парня, а у меня при жизни не было ни одной девушки…
«При жизни… При жизни… При жизни…» - раздалось эхо у Рин в голове. Сердце у неё ушло в пятки. Но эта фраза была не самой страшной. Самым страшным был огромный шов на груди парня. Рин прекрасно знала, что такие швы остаются после вскрытия…
Перед глазами Рин начали летать разноцветные мухи, а в ушах раздался шум.
- Спи, моя радость усни, - прошептал труп ей на ухо.
Рин оказалась в абсолютно пустой белой комнате. Перед ней стоял человек. Он не только не был тем самым Хикару, он был совершенно другим: европейская внешность, волосы тёмные, средней длинны, кожа кремового цвета, рост – намного выше среднего японского мужчины.
- За твои двадцать два года, ты успела встречаться, обниматься, целоваться, заниматься сексом с четырьмя парнями. Твой «первый раз» был в 16 лет… А я за свои двадцать целовал девушку лишь однажды: пьяную подругу, - парень издал нервный смешок, - вот такое у нас с тобой первое отличие. Ровно на следующий день после моего двадцатилетия, мне диагностировали рак.
Внезапно вся комната стала красной, стены были обтянуты сосудами и жилами, будто Рин находилась внутри тела человека. Однако, через секунду, на этих «живых стенах» появились огромные пульсирующие опухли чёрного цвета. Рак…
Он был у меня прямо здесь, - «Хикару» постучал пальцем по своему лбу, - прямо в моём мозге. Он даже успел дать метостазы мне в район шеи и гортани. Я часто чувствовал недомогание, часто падал без сознания, но врачи говорили что-то про сужение сосудов, или другую ересь. И вдруг оказалось, что жить мне осталось лишь несколько месяцев. Я всегда исправно учился, учился на отлично, я думал, что сейчас самое важное – образование, а вся личная жизнь от меня никуда не уйдёт.
Вдруг вся комната стала абсолютно чёрной. Опухоли затянули каждый сантиметр здорового организма.
- И вот, лёжа в больнице, принимая очередную дозу обезболивающего, смешанного с другими препаратами, я в очередной раз потерял сознание. Это было четвёртое апреля в 4:04. Но это был не обморок, не кома. В моей голове раздались те самые сладкие шёпоты смерти. Но вдруг они умолкли. Умолкли, ведь ОН явился ко мне…
- Дьявол? Сатана? Демон? – нетерпеливо перебила его Рин.
- Нет, не демон, не сатана, не дьявол. Это был Бог. И имя его Онфесскуррам. Его белые бездны на месте глаз смотрели в самую мою душу. И предложил он мне не умирать, но остаться в этом мире. И даровал он мне умение управлять снами. Однако он сказал мне, что ограничения и правила придуманы для слабых людей, и если я захочу, то вырвусь за пределы снов. И тогда я понял кое-что: из сна в мир реальный есть лишь одна дверь – разум. Сны – плод разума человеческого, но человек не осознаёт истинную мощь своего разума. Всё, что мне нужно делать – заставлять людей захотеть моего появления в реальности, заставить их поверить в меня. И чем больше в меня верят, чем больше обо мне думают, чем больше желают меня увидеть снова, тем реальнее я становлюсь. Лишь одной твоей веры и твоего желания хватило, чтобы я смог убить двух людей и реанимировать тело того бедолаги из морга. Иногда меня называют тульпой, но я больше чем тульпа, ибо именно Я заставляю вас изобрести меня.
- Почему ты решил мне всё это рассказать? – спросила Рин, сглотнув.
- Я умер четвёртого апреля в четыре часа и четыре минуты, а ты… Моя сорок четвёртая девушка, - произнёс он, широко улыбаясь.
- А что случилась с остальными?
- Тоже самое, что и случится с тобой, только ты знаешь намного больше, чем знают они. Поэтому для тебя я даю ещё один шанс полюбить меня.