День был прекрасный. Жаркий, конечно, и на небе ни облачка. Когда я выключила двигатель, наступила мертвая тишина, не слышалось ни звука, кроме редкого далекого «кррэээк»: это с низкой земной орбиты на далекую петлю Лофстрома в Найроби спускался посадочный корабль. Я глубоко вдохнула. Даже воздух был прекрасен, с легким запахом душистой травы и акаций. В такие моменты я радуюсь своему решению работать смотрителем в заповеднике, вместо того чтобы заниматься адвокатской или врачебной практикой, как хотели родители.
Место на реке, где обычно держатся гиппопотамы, мы называем Большим Поворотом. Здесь река поворачивает почти под прямым углом, и на дальнем берегу песчаный пляж, который в дождливые сезоны уходит под воду. Здесь, на повороте, всегда пятнадцать-двадцать гиппопотамов занимаются в реке тем, что они вообще делают в воде — в основном плавают, чаще под водой, иногда поднимаются на поверхность глотнуть воздуха. И почти всегда на берегу неподвижно лежат один-два крокодила: они терпеливо ждут, пока какой-нибудь детеныш не отойдет от взрослых достаточно далеко, чтобы стать обедом.
На этот раз под африканским солнцем неподвижно лежали три крокодила. Они лежали, широко раскрыв длинные зубастые пасти, показывая их желтоватую внутреннюю поверхность; я думаю, этим они спасаются от перегрева, как собаки в жару. Но похоже это на то, что они ждут появления чего-либо съедобного. Я думаю, что верно и это, поэтому всякий раз, увидев крокодилов с раскрытой пастью, не могу сдержать внутренней дрожи. И то же самое испытывают Древние. Они скулили в фургоне, и мне пришлось почти силой выбрасывать их наружу. Здесь они сбились в кучку, стараясь держаться как можно дальше от берега, что-то бормоча и испуганно дрожа.
К счастью, долго ждать им не пришлось — сразу за нами шел грузовик Джеффри с козьей катапультой.
Это было собственное изобретение Джеффри. До моего появления он использовал живых коз, но я положила этому конец. Мы выращиваем коз ради мяса, и я не настолько сентиментальна, чтобы не забивать их, но я позаботилась, чтобы на уроках отвращения использовали уже мертвых коз.
Пока он готовился, я позволила себе полюбоваться гиппопотамами. Смотреть на них всегда интересно. Взрослые размером с наш фургон, маленькие — со свинью. Мне кажется, что они наслаждаются жизнью, а часто ли можно увидеть такую довольную большую семью? Я уверена, что взрослые заметили наше присутствие; несомненно, они видели и крокодилов на берегу, но совершенно не волновались. Они вообще не опасны, если не встаешь у них на пути. Была бы возможность, я бы как-нибудь поплавала с ними — конечно, без крокодилов.
— Готово, Грейс, — крикнул Джеффри, берясь за рукоять катапульты.
— Можешь бросать, когда будешь готов, — ответила я ему, а Древним сказала: — Смотрите!
Они смотрели, испуганно, но зачарованно, как козья туша вылетела из катапульты и упала в воду — во избежание несчастных случаев довольно далеко от гиппопотамьего семейства.
Вы не поверите, что крокодил с его короткими неуклюжими лапами способен бежать так быстро. И ошибетесь. Не успела туша коснуться воды, как все три крокодила своей клоунской походкой стремительно понеслись к ней. Прыгнув в воду, они исчезли; мгновение спустя вокруг туши образовалось несколько небольших водоворотов, и лишь изредка взметнувшийся хвост свидетельствовал о том, что происходит под водой. Представление длилось недолго. Через минуту коза стала достоянием истории.
Я посмотрела на гиппопотамов. Они не обращали на происходящее никакого внимания, но я заметила, что теперь все взрослые оказались ниже по течению от стада, а все детеныши — по другую сторону, подальше от крокодилов.
— Представление окончено, — сказала я Древним. — Возвращайтесь в фургон! — и подкрепила свои слова жестом, чтобы они точно поняли. Они не стали медлить. Дрожа, один за другим они поднялись в фургон. Я уже собиралась последовать за ними, когда услышала, что Джеффри окликнул меня. Я высунулась из фургона и спросила:
— В чем дело?