Я возвращаюсь домой, не обращая внимания на холод и грязь под ногами. В мыслях крутятся фантазии о нашей встрече. Ведь мы живем в одном городе. Интересно, какой он… наверняка высокий, такой же харизматичный и сильный… И точно не похож на Евгения Викторовича, задумавшего читать мне нотации! Подумать только.
Почему мои мысли с прекрасного Зеленого скакнули к противному Нойманну – неясно. Списываю все на стресс.
Родителей нет, квартира спокойная и пустая. Я разрешаю себе насладиться чашкой горячего чая перед тем, как сесть за работу и занятия. Краем глаза проверяю переписку: не напишет ли мой друг. К сожалению, рабочий день в разгаре, поэтому ответ висит непрочитанным.
Сажусь за ноутбук, про себя ужасаясь количеству задач, скопившихся от ворчливого придирчивого клиента, который просит менять весь проект в последние дни работы.
Пара часов пролетает незаметно. Из экрана, полного чисел и сложных алгоритмических конструкций, меня выдергивает шум в коридоре. Мысленно отсчитываю до десяти, готовясь к ежедневному ритуалу.
Каждый раз, когда мать возвращается домой, мне обязательно прилетает – не всегда физически. Чаще просто по другому поводу, который можно найти, чтобы назвать меня никчемной, жалкой, уродливой… Любой “комплимент” подойдет.
– Карина! Подойди сюда! – доносится тут же из прихожей. Ловлю себя на мысли, что голос матери сегодня менее резкий и отстраненный.
Выхожу навстречу, здороваюсь кивком, краем глаза подмечая взволнованное выражение на ее лице. Хмурюсь, но терпеливо дожидаюсь дальнейших указаний – в том, что они последуют, нет сомнений.
– Вот эти пакеты отнеси в машину, – указывает мать на несколько сумок с вещами, – Галочке передам.
– Прямо сейчас? – уточняю на всякий случай, подходя ближе.
По затылку тут же прилетает хлесткий удар. Не больно, но обидно.
– Прямо сейчас, Карина! Не заставляй меня повторять! – цедит мать, разуваясь и проходя в свою комнату.
Мне ничего не остается, кроме как подхватить тяжелые сумки, ключи от папиной старой машины, и потащить котомки вниз. Возвращаюсь я быстро, взлетая по лестнице на родной этаж, будто птица, не отягощенная лишним грузом. Прохожу в квартиру, разуваюсь в глухой, будто тягучей тишине, сворачиваю в комнату.
На кровати сидит мама. В ее руке мой телефон.
Она отводит взгляд от светящегося белым экрана и смотрит на меня. Оценивающе, разочарованно. Как недовольные продавцы смотрят на испорченный товар, который никто никогда не купит.
Сердце отбивает один удар и пропускает следующий, когда она холодно произносит:
– Просто позор… Моя дочь, подумать только, самая настоящая грязная шалава.
– Что? – только и могу я прошептать в ответ.
Она встает, матрас разгибается со скрипом. Мой пульс ему вторит. Мать, не меняя выражения лица, поворачивает ко мне телефон, протягивая руку вперед. Убеждается, что я вижу то, что она показывает. Мои собственные фотографии. Вернее, фотография, отправленная Зеленому – та, что на грани с пошлостью. А вместе с ней и все сопутствующие сообщения.
Не успеваю осмыслить произошедшее, только поднимаю голову, чтобы что-то ответить, как по лицу прилетает хлесткая пощечина. Кожа краснеет, когда мою голову отворачивает назад от удара. Вторую скулу обжигает другой удар.
– Неблагодарная тварь! Тебе прошлого раза было мало? Мало ты нас опозорила?! – срывается мать на крик.
Я пытаюсь сопротивляться, но не могу быстро реагировать на ее слова, ее движения. Чувствую яростный толчок, не могу устоять на ногах и падаю на пол, ударяясь бедром об угол стола.
– А что бы сказала твоя обожаемая бабушка? Думаешь, она оценила бы такие поступки? – продолжает причитать мама, возвышаясь надо мной.
Чувствую, как все тело пробирает болезненная дрожь. Я сжимаю ладонью ноющую щеку, поднимаю полный ярости взгляд на женщину, которая называет себя матерью.
– Ей бы понравилось, как ты поднимаешь руку на свою дочь? – шиплю в ответ, проглатывая горечь в горле.
– Мне такая дочь и не нужна! Отец вернется скоро, с ремнем. Тогда и поговорим! – она выходит, захлопывая дверь, не давая мне возможности ни ответить, ни подняться с колен.
Трясущимися руками тянусь к телефону, подтягиваю его ближе. Вижу одно непрочитанное сообщение от Зеленого. Точно, я призналась ему в ответных чувствах. Значит, он освободился, мы сможем поговорить, наконец честно и…
“Корица, это ошибка. Нам стоит все прекратить. Я солгал, хотел проверить твою реакцию и свою теорию. Мне жаль, но я не влюблен в тебя и никогда не был. Я тебя даже не знаю, как и ты меня. Эти чувства – нездорово. Думаю, на этом я с тобой попрощаюсь ”