Утром Климкина мать ушла на завод, она там в конторе мыла и подметала полы, топила печи. Платили ей за это 24 р. 63 к., на них и держалась вся семья. Стратон рыбачил на заводском пруду, и рыба была всегда своя, по летам Стратон собирал грибы и делал засол.
Климка был не у дел. Научился он делать зажигалки и кой-что зарабатывал на них. Но в последнее время не в ходу зажигалки, появились спички, и Климка забросил свое ремесло. Хотел он попасть на завод, да ему сказали:
— Теперь не старые времена, мальцов не берем. Дорасти до шестнадцати лет, тогда пожалуйста.
В одно время Климка обучался грамоте, да недолго: как ударили морозы, так и отстал. Не было у него валенок и шубенки.
Была надежда у Климки, что с пуском домны оживут они, встанут на ноги. Не знал он, как это случится, а надеялся, бодрился… И когда шел ко вновь пущенной домне, то ждал — вот-вот случится что-нибудь хорошее для него. Может, потребуется мальчик-ученик, может, гонщик к таратайке возить руду.
Поднимался Климка к самому верху, откуда грозилась домна пламенем, глядел на выпуск чугуна. В цехе тогда было нестерпимо жарко, от жидкого чугуна прыгали брызги, как кусочки солнца. Но ничего не видел утешительного для себя, на каждом месте стоял человек, и Климка был не нужен. Зашел парень туда, где выгружали из вагонов древесный уголь для домны. Над рабочими крутилась черная густая пыль, зачернила их, белели только зубы и белки глаз.
— Климка, чего без делов шатаешься?! — окликнул его однажды рабочий.
— Шляюсь, потому делов нет.
— Может, не хочешь работать, лень празднуешь?
Климка обиделся.
— Ну, ну, ты не дуйся, я пошутил ведь. Если хочешь работать, теперь самый удобный момент, пропустишь его, никогда не получишь, — посоветовал рабочий.
— Да где, чего?
— Вот где, уголь жечь. Домна, знаешь, сколько жрет его. Сегодня же иди в контору и бери подряд, а то мужики из деревень разберут все, и останешься на бобах. Тебе если не дадут, деда Стратона приведи, ему дадут. Иди, тебе эта работа под силу, а главное, никто не спросит, много ли годов, не молод ли.
«Так вот чем подымет нас домна», — и Климка бегом в контору, а рабочий кричал ему вдогонку:
— Сперва с Булановым потолкуй, с главным мастером!
— Ладно! — откликнулся Климка.
Поймал Климка Буланова у домны. Ходил он в брезенте, в валяной широкополой шляпе, наблюдал, как дробили руду, некоторые куски откидывал в сторону. Они не годились.
— Товарищ Буланов, говорят, уголь требуется? — спросил Климка.
— Требуется.
— Я бы… может, мне можно работать, у меня заработку никакого.
— Чей ты?
— Стратонов внучек.
— А-а, знаю. Уголь, уголь… Ну что, пожалуй, вы и справитесь. Ты приведи старика в контору. Я приду туда, поручусь за вас, и напиши́те договор. За Стратона я поручусь. Сейчас же, торопись. Деревенских полно, углем тоже все набиваются.
Мчался Климка по заводской улице, одной рукой поддерживал штаны, которые плохо держались, другой — бок. В нем начало сосать от бега. Влетел в избу:
— Дедушка Стратон, где ты?
— Тише, спит дедушка, дурной, — зашикала сестренка Олька.
— Спит, где?
— Не велел он будить, с рыбалки только пришел.
— Где спит, спрашиваю, говори.
— Не велел, рассердится.
— Не рассердится. Торопиться надо… ну?
— Не скажу.
— Сам найду.
Климка полез на полати, в клеть и нашел Стратона в огороде. Раскинул он на траве свой армяк и спал. Солнце запуталось в длинных волосах, в серебряной бороде Стратона, пригрело старика.
— Дедушка, спишь?
Не шелохнулся Стратон, лежит, как камень-валун…
— Дедушка, вставай, работу я нашел. — Климка взял старика за руку.
Дрогнули у Стратона веки, поднялись и опять упали.
— Дедушка, скорее надо, разберут все подряды. — У Климки нетерпение, взял он старика за плечи, тормошит… — Вставай, в контору айда… Дедушка!
— А? Што? Кто здесь? — проснулся старик. — Ты, Климка, чего тебе?
— Работа нам есть, уголь готовить для домны. Пойдем, там ждет нас Буланов.
Слушал дед, протирал глаза — не сон ли это ему снится. Нет, перед ним стоит настоящий Климка в кожаной кепке, швыркает носом и торопится, рассказывает.
Понял дед, улыбнулся, зашевелилась от улыбки борода.
— Айда, коли так. — И оба заторопились в контору. Стратон от радости даже посох свой забыл, а не выходил без него уже много-много лет.
— Вот и наша безработица сгорела, — говорил Климка Стратону.