— Богато, богато.
— А благодарить, кроме вас, никого и не знаем, — посетовала Матрена.
— Не беда. Подождут. Спасибо не гниет, не стареет.
— Я не о спасибе. Видели, сколько у нас добра, а другие люди могут быть в крайней нужде.
— Могут.
— Как же выручить их, поделиться с ними?
— Вы со мной поделитесь, пока за всех со мной. А потом разберемся. Обиды никому не будет.
Матрена давно подозревала, что именно этот неведомый человек хранит ваничей, он и есть та несокрушимая стена, которую никак не могут пробить немцы. Тут же она окончательно уверилась, что подозревала верно.
— Поделимся от всего сердца, — сказала она. — Как вас зовут-то.
— Товарищ Илья.
— Поделимся чем угодно.
— Мне много надо.
— Берите любую половину.
— Половина не потребуется, а треть возьму, — усмехнулся. — Это называется — сбавил. Да, треть, Матрена Николаевна, считай за мной. Брать буду не сразу, а по частям: у меня с кладовыми плохо.
Матрена пригласила гостей к столу. Она приняла их у костра, но уже под кровлей, в дощатом шалаше. Окинув взглядом щелеватый шалаш, она сказала, что на зиму ваничи стремятся в деревню: немца-де нет, а зимой и подавно не будет.
— Для кого нет, а для кого сверх меры, — сказал товарищ Илья и покосился на Грачева.
— Матрена Николаевна, если двинется кто, немедленно сообщи мне. — И Грачев так сжал в руке яблоко, что меж пальцев брызнул душистый сок. — Немедленно, с гонцом!
На этом разговор о переезде на зиму в деревню кончился. Не поднимался он больше и на колхозном собрании, потому что вскоре налетели немецкие самолеты и подожгли деревню Ваничи. Из ста четырех дворов уцелело только восемь.
Осенью товарищ Илья и Грачев опять приехали в Березовый лог к Матрене. На этот раз уже сами, без позва. Матрена начала накрывать стол, но товарищ Илья остановил ее:
— Это для кого? Для нас ничего не надо. Сегодня мы не в гости, а, наоборот, сами с позвом. Не все нам ходить, настало время и к нам. Матрена Николаевна, вы в ваших хлопотах и заботах не забыли, что скоро праздник?
— Помню, пока не совсем отбило память, готовимся.
— Так вот, в канун, значит, шестого, к вечерку убедительно просим к нам. У нас переночуете, а утром можете назад, праздновать у себя. Прихватите с собой человек трех-четырех. Подходящих, сами понимаете. Дедушка Лука, тебя зовем, приезжай обязательно!
Тут Лешка не выдержал и возгласил:
— И я поеду!
— А тебя зовут? Ты слышал? Нет, Куда же поедешь, за дверью на морозе топтаться? Мал еще по гостям ездить. Иди к Анке в угол! — зашумела Матрена. — Набиваться, навязываться — нехорошо.
— Да, мал… А когда вам надо чего-нибудь, тогда не мал, — нехотя пятясь в угол, забубнил Лешка.
— Это ты о чем?
— Сами знаете. Обо всем.
Тут в разговор встрял Грачев:
— Матрена Николаевна, возьми его.
— Я ведь не знаю, можно ли.
— Можно. Я Лешку хорошо знаю. — Грачев взъерошил повеселевшему Лешке волосы. — Вместе ходили. И еще пойдем.
— Пойдем! — воинственно сказал Лешка. — Только и мне автомат либо револьвер, голоруким не пойду.
— Ну уж и не пойду! — Грачев засмеялся. — Пойдешь, по глазам вижу.
— Хорошо, приедем. Спасибо, — сказала Матрена. — Подарочек привезем. Только вот… — Она замялась: спросить прямо, сколько у товарища Ильи людей, было неудобно. — Много ли, к примеру, взять яблок?
— Берите больше, — сказал, улыбаясь, Грачев.
— Да мы не скупимся. Я не к тому спрашиваю. А чтобы складненько вышло, чтобы не резать на дольки.
— Богата яблоками — нагрузи возок. Если к целому еще по дольке прибавим, никто не обидится, — ответил товарищ Илья.
А Матрена порадовалась про себя: «С возок… Если и по два, по три яблока каждому — все равно защитников у нас немало». Потом спросила:
— И куда же нам ехать? Я ведь одно знаю — вы наши соседи, а больше ничего.
— Мы человека пришлем. Ну, прощаемся. Сегодня нам обязательно всю нашу державу объехать.
Шестого ноября в Березовый лог за гостями прибыл знакомый Лешке усач. В сумерки пятеро саней — двое с людьми, остальные с подарками — отправились к партизанам. Ехали прямиком… через болота и овраги. Благо, зима была ранняя: уже стоял мороз и лежал снег.
— Где тут немцу, тут иголку не скоро просунешь, — говорила усачу Матрена.
Веселый усач хохотал.
— Да, да, упрятались надежно. Иной раз проснемся и сами себя не можем найти. Где мы? Нет нас. Потерялись.