Он действительно не ожидал, что Настя приедет, а главное, так скоро.
— Приехала, принимать будем, — отозвался Степа.
— Я ведь не одна, а с тятей, — поспешила сообщить девушка.
— А где он?
— Вот, спит. — Настя отдернула дерюжку, под нею на нарах спал сам Кирилл Дымников. За дорогу он сильно утомился и к тому же не спал ночь: в поезде было тесно.
Степа так растерянно посмотрел на Кирилла, что Настя испугалась и всполошилась:
— Да чего ты такой? Лишние мы, ну и уедем. Тятя, тятя, вставай!
— Не буди, не буди!
— У нас ведь и хлеб с собой, и все, ничего от тебя не потребуем, и ночевать где-нибудь ночуем.
— Айда из барака, а то разбудим его, — позвал Настю Степа.
Вышли на пруд, который тихо плескался в каменистые берега. Под широким небом, под ярким солнцем и ветерком Степе показалось, что нечего беспокоиться; приехали — и беды в этом нет никакой; он улыбнулся и признался Насте:
— Где ночевать? Этого-то я испугался больше всего.
— Думал, так на шею и повиснем.
— А ты не сердись. Я ведь к осени поджидал вас.
— Мы вот сегодня приехали. — И девушка весело засмеялась. — Как получили письмо, на другой день и собрались ехать. Не сердись ты!
— Я не сержусь, и ты не сердись!
— Я сержусь и долго буду, — говорила Настя и лукаво улыбалась, — всю жизнь. Пойдем-ка, где это шуму поменьше, здесь и говорить нельзя.
Ушли в лес, поблизости пруда, и сели на пень среди поляны. Настя была весела и радостна. Она впервые видела большой город, впервые сделала такой длинный путь. Она всю дорогу удивлялась на громадные горы, на бесчисленность их, радостно встречала каждую речку, завод, каждую будку при дороге и огонек. Иногда в своих снах она видела далекие и удивительные страны, но никогда они не были так хороши, как на самом деле.
Целый день и целую ночь ласкал ее ветер, одновременно теплый и прохладный, манили горные полянки, где красовались тысячи самых разнообразных цветов. Хотелось ей по каждой полянке походить, попить воды из каждого ручейка, выкупаться в каждой речке и взглянуть на мир с каждой вершины, ушедшей под облака.
Девушка передала Степе все, что удалось видеть за ночь, ненадолго задумалась и высказала свое чувство:
— Так бы всю землю и обняла.
— Всю-всю? — спросил Степа. — И Озерки, и наш завод, и пруд этот, и лес этот? — удивился он. Ему непонятно было, как это можно все обнять, все полюбить. — Все обнять нельзя.
— Нет, можно.
— Ты мало знаешь.
— А ты много? Ишь какой старичок. К Коркину пойдем, что ли?
— Пойдем.
Комсомолец Коркин не меньше Степы удивился, что Настя приехала так поспешно, и он неласково спросил девушку:
— А раньше ты не могла приехать?
— Не могла. Письмо как получила, так и поехала.
— Про то и говорю, что надо бы весной приехать. Читала, что он тебе послал?
— Всю ночь читала.
— И ничего не поняла?
— Все поняла.
— Занятия в школах осенью начинают, а не в июне. Куда теперь деваться будешь?
— Да я уеду, до осени жить не стану, дома у нас и поле, и сенокос, и огород.
— Ага, прокатиться захотела? — язвил Коркин.
— Сама все узнать, а не прокатиться. Ты вот злой.
— Я злой? — захохотал Коркин. — Да не я ли из-за тебя хлопотал два дня, весь город обегал.
— Спасибо! — сдержанно проговорила Настя. — А приехала, ругаешься.
— Я думал, ты учиться с такой поры. Садись-ка поближе. — Коркину понравилась веселая и такая уверенная девушка. — Учиться здорово хочешь?
— Не хотела, не поехала бы.
— Завтра пойдешь со мной в город, будем устраивать, а сегодня вечером приходи со Степкой в клуб кино смотреть. — Коркин написал что-то на клочке бумаги и подал записку Насте. — При входе покажи ее, и пропустят, денег не возьмут… Ну, я пошел, ребята.
Близился вечер, нужно было подумать о ночлеге. Степе не хотелось отпускать гостей на постоялый двор, и он решил устроить их в бараке.
«Где-нибудь в уголке».
Вернулись ребята в барак. Кирилл уже не спал, он встретил радостно Степу и начал благодарить:
— Вот я и дождался порядочного человека. Спасибо, сынок! Настя, ты, чай, и забыла парню спасибо сказать?
— Забыла, — призналась девушка. — Тятя, ночевать где будем?
— Здесь, здесь, я уж договорился. Народ хороший, свой, рабочий народ, не погонит же он нас куда-то.
— Знамо дело, потеснимся, и будет для всех место! — откликнулось несколько голосов.
Весь следующий день Коркин, Настя и Степа бегали по городу. Коркин размахивал стареньким портфелем, тянул его то в одну сторону, то в другую и беспрерывно рассказывал: