Миссис Пэм, поднявшись со своего места, подошла и похлопала старую женщину по плечу.
– Не переживайте, нянюшка Бриггс, уверена найдется наш хозяин живым и здоровым. Не могло с ним ничего страшного случиться, ну, скажите, не могло ведь, не так ли? – обратилась она к остальным сотрапезникам.
Те скупо поддакнули, хотя особой уверенности Джек в них не заметил. Сильнейший порыв ветра, как на зло, с новой силой ударил в оконные створки, и те застонали, заунывно и жалобно, словно малые дети. Казалось, погода насмехалась над человеческой верой в способность плоти и крови тягаться с ее нечеловеческими силами... А мистер Чендлер был именно плотью и кровью, оставленный на растерзание безжалостной стихии.
Повисла гнетущая тишина... Лишь треск дров в очаге нарушал ее полнящееся тревожными мыслями напряжение.
А потом раздался громкий стук в дверь – особо впечатлительные вздрогнули, схватившись за сердце. Джек и сам едва не подскочил на месте...
Стучали со стороны главного входа.
– Кого это нечистая принесла в такую-то погоду? – озвучила всеобщую мысль экономка, решительно поднимаясь из-за стола. – Я полагала, дороги засыпало – не проехать.
– Так и есть, миссис Корн, – отозвался бедняга-кучер, отправленный давеча на станцию за мастером Гарри и его другом. – Наш экипаж до сих брошен на полпути между Хартберном и Чендлер-менором. Проехать решительно невозможно...
– Однако кто-то стучит в нашу дверь, – как бы даже с осуждением за подобную вольность произнесла миссис Корн, устремляясь на зов неизвестного наглеца.
Джек, выскользнув из-за стола, устремился следом за ней – любопытство не давало ему усидеть на месте.
Выйдя на хозяйскую половину, миссис Корн решительно направилась к входной двери – миссис Чендлер, мисс Блэкни, оба молодых джентльмена и некий франт с щеточкой напомаженных усов (должно быть, секретарь мистера Чендлера) как раз вышли из столовой и замерли в нетерпеливом ожидании.
Едва была повернута дверная ручка, как бушующая снаружи стихия, ворвавшись в дом, обдала миссис Корн белым облаком взметнувшихся в воздухе снежинок, а высокая фигура, внезапно заслонившая дверной проем – исторгла из груди обычно бесстрашной женщины глухой, придушенный вскрик.
– Не пугайтесь, моя дорогая, – произнес неожиданный гость, захлопывая дверь и припадая к ней спиной. – Это всего лишь я, Нил Саймон, констебль из Дарема, ваша хозяйка писала мне и просила приехать, как можно скорее.
Миссис Корн, страх которой сошел на нет, а вот раздражение на его виновника лишь усилилось в геометрической прогрессии, одарила констебля Саймона неприязненным взглядом.
– Вам следовало стучать в дверь с другой стороны, – припечатала она голосом оскорбленного достоинства. – Это вход для господ, чтобы вы знали.
Констебль Саймон не выглядел пристыженным: он только распахнул свое длиннополое пальто и скинул его на руки абсолютно ошарашенной подобной наглостью экономке.
Инспектор сидел у камина в малой гостиной и попивал горячий чай, предложенный ему хозяйкой. Сама женщина с волнением говорила:
– Право слово, мне просто не верится, что вы смогли прорваться сквозь эту метель – это настоящее чудо, констебль. – Она благодарно ему улыбнулась.
– Я просто не мог иначе, – отозвался тот грудным, басистым голосом. – Едва получив ваше послание, я сразу же отправился в путь. Правда, в Хартберне мне пришлось порядком потрудиться, чтобы уговорить хозяина гостиницы одолжить мне лошадь до Чендлер-менора, в итоге тот вызвался отвезти меня на своей бричке, однако на полпути, устрашившись высоких сугробов, хотел было поворотить обратно в город, – тут мужчина выдержал театральную паузу, – только я, отпустив его с миром, самолично отправился к намеченной мною цели. Итак, – он выпил остатки чая одним длинным, тягучим глотком и отставил чашку в сторону, – о чем таком важном вы должны были мне рассказать? Я полностью в вашем распоряжении, господа, пожалуйста, говорите.