-- Плетью обуха не перешибешь, -- сказал великий звездочет.-- Выше лба уши не растут. С сильным не борись!..
-- А как же Вис? -- уныло спросил Рамин.
-- Мало других на свете, да?!
И Рамин сел писать письмо шаханшаху. Ничего, кроме усталости, не было в его сердце. Теперь уже не нужно будет красться ночью в чужой сад, ожидая стрелы в поясницу. И не надо будет все время смотреть в дорогие зеленые глаза. Солнце, ветреные сады, радостные улицы можно будет опять увидеть. Только вчера прошла мимо него одна колдунья с легкими, чуть двигающимися плечами. Она еще оглянулась... Когда Рамин кончил писать, мир для него уже сиял, как после тюрьмы или болезни.
И старый шаханшах вздохнул с облегчением, прочитав письмо. Рамин просил назначить его правителем в какую-нибудь дальнюю страну, где он делами своими смог бы прославить шаханшаха. Только Вис молчала...
Она хорошо приняла пришедшего проститься Рами-на. Но когда, оглянувшись, он схватил ее. Вис спокойно освободила руку. О дорожных заботах поговорила она, приветливо кивнула головой на прощанье. Веселые переборы чанга доносились из ее окна, когда спускался Рамин по ступеням дворца...
ЖЕНИТЬБА РАМИНА
Что женская любовь? Пустой обман:
На камне разве вырастет тюльпан?
С хвостом ослиным их любовь сравни:
Не станет больше, сколько ни тяни!
Ослиный этот хвост я долго мерил...
Гургани, "Вис и Рамин"
Так думал Рамин, идя по потускневшему Мерву. Горько и обидно было ему. Она забыла его еще до отъезда...
Шла навстречу та самая колдунья с двигающимися, плечами. Грустно посмотрел Рамин, и она закусила край покрывала. Безучастный ко всему, пошел он домой и лег на тахту. Впервые увидел Рамин, что балки на потолке прогнулись. Слишком много земли клали на мервские крыши, чтобы не прогрело их Солнце...
Потолок темнел, расходились стены. Ослы в рабаде прокричали полночь. Мертвый свет упал на левое плечо--к болезни. Но Рамин не плюнул три раза налево -- от острой молодой Луны. Не поблекнет еще она, и выедет он через желтые каменные ворота на пыльную хамаданскую дорогу. Когда подобреет и округлится эта Луна, где будет он?..
Рамин поднял голову. Кто-то тихо назвал его имя...
Закутанный в покрывало, неслышно шел он за мамкой. Лунное лезвие кралось за ним между заборами. У Вис были холодные руки...
Нет, не дала ему радости эта ночь. Никогда не мешала ему раньше Луна. Вис молчала... Облегчение почувствовал он, когда выехал из узких ворот Мерва.
Почему Рамин женился на Гуль?.. Как цветущий сад были ее щеки. Тростниковым сахаром пахли губы А когда она смеялась, звездный свет плеяд отражали ровные белые зубы. В быстрых глазах ее засело по смелому абхазскому лучнику. Золотая рыбка в чистой воде была Гуль!
Но не этим пленился Рамин. Простой тоненький поясок захлестнул его отдохнувшее сердце. Такой милый был поясок, так плотно стягивал гибкую талию, что хотелось взяться за нее сразу двумя руками. Не пошел бы уже Вис такой поясок...
Мы знаем, как ведут себя в Гурабе. Не успел Рамин открыть рот от восхищения, как Гуль подъехала и поцеловала его в губы. И он сразу почувствовал себя с ней легко и просто. Ему не пришлось придумывать всякие сложные слова для разговора. Они сами выскочили изо рта.
-- Сколько стоит сахар на твоих губах? -- весело спросил Рамин.-- Жизнь возьмешь -- продешевишь!..
Какая девушка в Гурабе устоит на ногах перед такими словами! К тому же по отъезде из Мерва Рамин снова отпустил красивые усики. Через три дня состоялась свадьба...
Кто не знает, что Гуль значит -- Роза! Целый Гу листан достался Рамину. И не нужно было вечно прятаться, клясться в любви, по десять раз в день попадать из огня в прорубь и обратно. За месяц Рамин незаметно поправился. Рахш каждый раз недовольно поводил ушами, когда хозяин взбирался на него.
При Луне особенно пахнут розы. И Рамин каждую ночь считал их в цветнике Гуль.
-- Разве это Луна, да?! -- сказал он как-то.-- Черной сковородкой кажется она мне рядом с твоим лицом. Как персик твои щечки, уста -- рубины, полумесяцем бровь. На две половинки нужно разрезать самое сладкое яблочко, чтобы сравнить с твоей грудью. Совсем как Вис ты при этой Луне!
Кто не пожалеет розу под дождем, когда холодный ветер обрывает шелковые лепестки и бросает их в грязь! А что делать, если заплачет сразу целый цветник? Пришлось Рамину встать, зажечь светильник и писать письмо Вис. Розотелая Гуль стояла рядом и всхлипывала, когда он задумывался.
"Дурак я был, да! -- писал Рамин. -- Прельстившись твоим серебром, не знал я, что есть на свете золото. В Гурабе я нашел его полный кошелек. Кому нужно дырявое ведро, если есть дубовая бочка. Полжизни замазывала ты мне глаза. Теперь я понял, в чем настоящее счастье. И видеть тебя больше не хочу..."
А в конце письма Рамин написал такое нехорошее слово, что и переводить его с пехлеви не хочется.
В те времена не было всяких глупых законов, и письмо Рамина попало прямо шаханшаху. Весь дворец собрал царь царей и прочел его вслух. Особенно обрадовался он последнему короткому слову. На весь зал выкрикнул его тонким голосом шаханшах и посмотрел на Вис. Она смеялась...
Шаханшах вынул платок и протер глаза. Все смеялись уже вместе с ней. Пришлось посмеяться и царю царей.
Рассказывают, что десять писем отправила Вис Рамину. По ее поручению писал их самый грамотный в Хора-сане человек -- Мушкин, а отвозил быстрый Азии. Целый месяц плакала, глядя в сторону Гураба, Вис...
Не могло этого быть, потому что в ту же ночь Луна оказалась в созвездии Рака. Если бы не это обстоятельство, трудно было бы врачам определить, почему заболела Вис на следующее утро. Ведь накануне вечером она весело смеялась, а сейчас лежала с открытыми глазами и не слышала, когда говорили с ней...
То, что не ела ничего Вис, мамку не беспокоило. Больше всего испугали ее эти открытые глаза. Ни днем, ни ночью не закрывала их Вис...