Никого не смущало, что жених на помолвке отсутствует. Между демолордами и простодемонами все-таки пропасть, никто и не ждал, что Хальтрекарок явится лично. Что представителем одна из любимых жен – это уже немалое уважение.
Могли и просто какого-нибудь храпоида прислать. Он бы Сагит под мышку – и все на этом. Еще и сам бы по дороге попользовался.
Но приличные баре так дела не делают. Особенно когда берут жену, а не подстилку на пару раз. Лахджа посмотрела на счастливую Сагит, которая уже успела заплести ленты в волосы и переодеться в шелковое платье, и спросила:
- Как думаешь, какого выкупа твоя дочь достойна?
На лице Бубоча отразилась вся гамма эмоций. Он скрывал ее изо всех сил, но маленькие хитрые глазки так и забегали. Лахджа почти видела, как в его голове дрожит стрелочка, колеблется между «не продешевить» и «не охренеть».
- Думаю, такая-то бабца... – охрипшим от волнения голосом сказал Бубоч, так сверля взглядом сиськи Лахджи, словно те могли подсказать ответ. – По крайней мере... п... пя... семь условок!
- А, нормально, - сказала Лахджа, перечисляя Бубочу семь условок.
Гамма эмоций стала богаче. Теперь Бубоч разрывался между счастьем от неслыханной для храка прибыли и осознанием того, что все-таки продешевил. Лахджа так быстро согласилась, что стало очевидным, что она согласилась бы и на куда больше. Хоть на... на пятнадцать!
Пятнадцать условок! От такой суммы у Бубоча аж голова закружилась, и он растерянно уставился в свою пустую чашку. Семь, конечно, тоже очень много, он теперь самый богатый храк в гхьете... но могло-то быть еще больше!
Ладно, ладно. Сагит уж верно не забудет родителей. Вона какой Бубоч ее вырастил – холеной, откормленной. На поденщину не отдавал, хахалей отгонял, лупил по-доброму, по-отечески.
Пирушка затянулась, она явно грозила длиться не один день, но Лахджа столько пьянствовать не хотела. Она, конечно, никуда не торопится, но Бубоч – не слишком интересный собеседник, все бормочет о своем хозяйстве, о выращивании мавоша, да о том, какая у него мясная гора огромная.
Лахджа даже начала подозревать, что это эвфемизм... но нет, не может быть. Чересчур нагло для храка.
Так что она распрощалась, выдернула из-за стола Сагит, которая тоже уже истомилась, взяла будущую сестру-жену под руку и повела по Призрачной Тропе.
- Комнат сейчас свободных много, - по-дружески наставляла она по дороге. – Мы живем парами, но можно меняться, если хочется.
- Все живут парами?.. – наморщила нос Сагит. – А что это комнат свободных много?
- Все, даже Абхилагаша... интересно, кто у нее в соседках?.. А комнат много, потому что недавно у Хальтрекарока в доме несчастье произошло. Но эту тему лучше не поднимать, чтобы Хальтрекарока не расстраивать.
Сагит кивнула, запоминая каждое слово.
- Смертных обижать не надо, от этого Хальтрекарок тоже злится, - продолжала наставлять Лахджа. – От Абхилагаши держись подальше, она злобная и тупая. К Хальтрекароку сейчас без нужды не лезь, он в последнее время раздражительный немного. Захочет – сам познакомится. Много для семьи не воруй...
- Для семьи?.. – не поняла Сагит.
- А... ну... не знаю, насколько вы семейственные... бушуки бы воровали... В общем, много не воруй, а то Совнар будет недоволен. С Совнаром старайся дружить. Вообще, поспрашивай у других низших, а то, может, у вас по-другому как-то.
- А сколько всего низших? – спросила Сагит, когда Призрачная Тропа рассеялась, и впереди проявился великолепный дворец.
Лахджа призадумалась. Она не была уверена насчет статистики. Знала, что больше всего в гареме смертных, затем идут низшие демоницы, а меньше всего высших, но вот сколько кого именно... это надо со списком Сидзуки сверяться.
- Может, сорок, - наугад ляпнула Лахджа. – Или пятьдесят. Но там в основном самоталер.
- А, самоталер... – немного приуныла Сагит.
С самоталер сложно соревноваться. Они профессионалки, духи похоти. Быть начинкой гаремов и борделей – это их призвание, они в этом лучшие. Многим никого больше и не нужно, самоталер способны удовлетворить любые фантазии. Они не могут принести только наследников – но далеко не всем демонам нужны наследники.
- Храчки тоже есть, - успокоила ее Лахджа. – Ну вот мы и пришли. Помоги ей устроиться.
Появившийся словно из ниоткуда Безликий кивнул и принял у Сагит багаж. Та зачарованно таращилась на громаду дворца, на окружающую роскошь, на божественной красоты сад и закрывающую полнеба арену с лабиринтом. Выросшая на хуторе, почти ничего кроме него в жизни не видевшая, молодая храчка была заворожена внезапно открывшимися перспективами и старалась впитать в себя все, что видит, слышит и обоняет.