-А я… - Полина увидела, что Андрей просматривает винную карту, поэтому позволила себе сделать заказ самой.
-А молодому человеку тоже глинтвейн, только безалкогольный.
Он в шоке уставился на девчонку, продолжавшую улыбаться, и у него непроизвольно сжались кулаки. Он никому и никогда не позволял решать за себя, и, если бы сейчас здесь сидела не она, он бы непременно поставил на место ту, которая решилась это сделать.
-Ты же за рулем, - пояснила она свое решение, чем только подбросила дров в костер его стремительно сгорающего терпения.
-Действительно, - Андрей откинулся на стул, - но вообще-то меня никогда не останавливали.
-Магия шильдика?
-Хотя бы.
-И все же это не повод нарушать правила. Они написаны не только для тех, кто ездит на автомобилях дешевле двух миллионов.
-Ты как-то очень серьезно относишься к этой теме. Что плохого в машине дороже двух миллионов?
-Водитель, - без тени сомнения ответила Полина.
-То есть, я плохой водитель потому, что езжу на своей машине?
-Нет, не так. Ты плохой водитель, потому что почти решил выпить прежде чем сесть за руль. По совпадению, все больше таких экземпляров встречаются на вышеназванных машинах.
-Выпить, но не напиться.
-В России нет минимально разрешенной дозы алкоголя для водителей. Ты либо трезв, либо нет. Остальное – демагогия.
-Невозможно, - усмехнулся Андрей.
-Деньги не дают никаких дополнительных привилегий.
-Ты серьезно так думаешь? Да на них все закручено. Даже отношения. Положим, я не тот, кто я есть, а студент-ботаник с твоего курса, и я пригласил тебя на прогулку – пошла бы?
-Почему нет, если человек мне симпатизирует?
-Это просто слова, уверен, на деле все было бы иначе.
-Я не обращаю внимания на чужой кошелек. Люди, живущие на зарплату, ничем не отличаются от тех, кто прожигает ту же сумму за день.
-Девушка, живущая в центре Москвы, одетая на многие тысячи, и защитница убогих? – задумчиво произнес Андрей.
Из ниоткуда появилась официантка, принесшая напитки. Она мило улыбнулась Андрею и только после ушла.
-Убогих? По-твоему, если ты не родился с золотой ложкой во рту, то убог?
-Полина, ты, как представительница высших слоев общества, должна понимать, что мир состоит из сильных и слабых, из тех, кто может, и тех, кто не хочет. Не стоит оправдывать лентяев.
-Прости, что ты сказал? – и тут он понял, что ляпнул лишнего.
Полина изменилась в один момент – ее глаза потемнели, лицо изменилось в выражении. Она сделала глоток глинтвейна, поджала губы и пристально посмотрела прямо на Андрея. Он тянул с ответом, чтобы не совершить еще большую ошибку.
-Поразительно, у нас вся страна – лентяи! Подумать только, люди живут на зарплату, а не на папины деньги – вот это убожество.
-Полина, я не стану чувствовать благодарность за то, в какой семье я родился…
-Я не люблю тех, кто унижает людей за их положение, мы живем не в царской России и у нас нет сословий, - с каждым словом она все больше заводилась. – Ты задал вопрос, теперь ответь и ты: что если бы я не была той, кем являюсь? Что если бы я была девушкой, скажем, из многодетной семьи, которой родители не дали ничего кроме самой жизни, которая вынуждена работать с четырнадцати лет, раздавать листовки с рекламой и разливать кофе в кафе, которое ты боишься посетить, потому что на нем нет лакшери-вывески и оно не находится на Тверской? Если снять с меня дорогую одежду и побрякушки, а вместо… - она вдруг потянулась за своей сумкой, посмотрела на бренд, - Валентино была бы обычная ширпотребка с рынка, то что тогда? Ты бы не обратил на меня внимание? Я бы не соответствовала твоим высоким стандартам?
-Да что с тобой! Мы оба знаем, что ты другая, так и к чему этот вопрос? Обратил бы я на тебя внимание? Не знаю! Я не могу ответить за то, чего не было! – за столом повисло тяжелое молчание, а воздух, казалось, заискрился вокруг них.
Полина первая прервала зрительный контакт, очень быстро допила свой глинтвейн, потом вытащила из сумки пятьсот рублей и положила их на стол. Андрей наблюдал молча, он понимал к чему движется эта сцена, но идти на поводу не хотел. Ему вдруг стало интересно, что это: попытка набить себе цену или реальная позиция.