Я клацнул чуть не обороненной на пол челюстью. Няшный? Я? Зайка?! Против брутального я ничего не имел.
— Чего стоим? Работаем. В шесть напомните, чтобы я вас отпустил. Поедете к Ксюше.
Альберт и Богдан встали справа и слева от Ежа.
Видя в зеркале мой недоумевающий взгляд, он добавил:
— Ксюша — наш отдел кадров, пиар-менеджер и рекламный отдел в одном флаконе. Она вас оформит на работу и закажет билеты. Через три дня вы летите в Гусиноозёрск.
«Куда-куда? В Гусино что? У меня контрольная по химии через три дня, но… Чёрт… А если сказать родителям, что у меня сборы? Борисович что-то говорил про конец тура. Вдруг пронесёт? Может, всё это безумие и ненадолго», — подумал я и встал чуть позади всех, между Ежом и Альбертом.
— Продолжаем! — объявил Ёж и щёлкнул пультом.
На часах было 11:50.
Комментарий к Часть 2. Брутально-няшный зайка
* Слишком пьян, чтобы трахаться.
___________________
Названия реальные, почерпнуты отсюда: http://fishki.net/1286299-samye-neobychnye-nazvanija-kompanij.html
========== Часть 3. Три нелёгких дня было у меня ==========
Три дня было у меня. Ну, не только у меня. У нас троих было только три дня на то, чтобы запомнить всё, что мы должны были выучить.
Я всегда считал себя парнем выносливым. Как-никак — спортсмен. Оказалось — нифига я не выносливый. «Брать с ноги» тоже оказалось не так просто, как оно звучало. В нашем распоряжении имелся лишь хромающий Ёжик-Лёша и ноутбук, где номера, увы, были сняты из зала или в лучшем случае из-за кулис, но не сзади со сцены, как видят всё танцующие. Соображать что, к чему и как, было весьма неудобно.
Часа через два я уже был разоблачён до трусов. Я был в том состоянии, когда на эстетику становится наплевать. Недоделанная татушка Альберта меня уже не интересовала, хотя и была теперь видна невооружённым взглядом. Да и бородища Богдана теперь не вызывала желания постебаться, хотя, как ему не было в ней жарко, было выше моего понимания.
Из нескольких походя брошенных Борисовичем фраз и из скупых объяснений Ёжика картина вырисовывалась следующая. Поначалу существовавший исключительно за счёт голого энтузиазма и редко появлявшихся спонсоров и перебивавшийся с хлеба на воду коллектив постепенно обрёл своего зрителя и начал получать прибыль. Начался первый нормальный сезон. В залах были аншлаги. И сразу же пошла череда неудач. У Ёжика оказалась недолечена старая травма, а может, плотный гастрольный график сделал своё чёрное дело, и Лёшу отправили домой долечиваться. Через день ещё один из танцоров подвернул ногу на ровном месте. На следующий день выбыл третий — разрыв ахилла. Будучи в теме, я знал: это — почти на год. Правда, второй раз ахилл уже не порвётся. Ещё через пару дней у четвёртого — надрывы связок. Короче, выступать было надо, а нагрузка на оставшихся возрастала. А вместе с ней возрастала и вероятность новых травм.
В одном из городов внезапно исчезла фирмочка, отвечавшая за организацию выступлений. Никто не отвечал на звонки, СМСки и письма на «мыло». Концерты пришлось отменить. Роман Борисович организовал доставку танцоров в следующий город, заселил их в гостиницу, а сам вылетел на просмотр, организованной вездесущей Ксюшей меньше чем за двое суток. В результате чего мы, новенькие, уже к полудню плохо реагировали на внешние раздражители. Я так точно думал только о том, как бы оказаться побыстрей на улице и купить большую бутыль воды. Нет, две бутыли. По два литра. А можно, и три. А, может, купить одну, но на пять?
Ёжик, казалось, в жидкости вообще не нуждался. Но, с другой стороны, он, командуя нами, не сильно и напрягался, да и к тому же берёг ногу. У Альберта и Богдана бутылочки с водой уже давно опустели. Когда Ёж объявил: «Перерыв полчаса», — мы, не дослушав про то, что потом будет ещё один перерыв, куда дольше, похватали стоявшую в углу обувь и рванули на выход.
На крыльце наша живописная группка остановилась. Я — потому, что понятия не имел, в какой район города меня занесло, и где тут искать магазин или ларёк. Альберт, как и я, оглядывался и крутил головой. Богдан же прогудел:
— Не знаю, как вы, а я — в магазин.
При этом на стоянке что-то пискнуло, и одна из машин моргнула фарами.
— Тут рядом ничего нет, — Богдан обвёл рукой стоявшие вокруг красно-кирпичные здания, в стародавние времена явно относившиеся к какому-то заводу. — Подвезти?
— Да! — хором ответили мы с Альбертом.
В магазине, надо полагать, мы являли собой странное зрелище: трое взмыленных полураздетых парней, носившихся по узеньким полуподвальным коридорам «Пятёрочки» в поисках бутилированной воды, а потом жадно присосавшиеся к горлышкам бутылок, едва отойдя от кассы.
Во время второго перерыва я просто свалился на пол и отказался идти куда бы то ни было.
Вечером, когда Ёж всё-таки объявил репетицию оконченной, Богдан повёз нас к Ксюше. Я покорно подписывал, что давали, и что-то отвечал, когда спрашивали. Узнав, что мне ещё нет восемнадцати, Ксюша долго ворчала, кому-то звонила и, как я понял, обещала Роману много-много радости по возвращении из тура.
Когда мы вышли из огромного, уже полупустого офисного здания, втиснутого в историческую застройку, мне хотелось только одного: лечь, и чтоб не беспокоили. С недельку. А лучше — с две.
Бородач Богдан по жизни оказался отнюдь не мрачным трагиком. Он великодушно подбросил нас с Альбертом до ближайшего метро. Как выяснилось, Альберту нужно было проехать лишь пару остановок. Мне же требовалось доехать до самого центра, а после пересадки — почти до самого конца моей ветки.
Дома я, забив на еду, кое-как ополоснулся и свалился в кровать, в последнюю секунду вспомнив, что телефон следует поставить на зарядку и включить на нём будильник. О том, что следует накрыться одеялом, я не вспомнил, так как вырубило меня мгновенно. Про то, что следовало бы хотя бы узнать домашние задания, я, разумеется, даже не подумал.
Когда утром я открыл глаза, меня встретила абсолютная тишина: родители ушли на работу, сестра — в школу. Я попытался бодро вскочить с постели, но не тут-то было. Я сполз с неё. Как дед или, правильнее сказать, как первоклассник наутро после первого урока физкультуры, когда физрук был в особо мстительном настроении. Болели мышцы. Все, везде и одновременно.
Поклёвывая носом и позёвывая, я посидел на кухне над завтраком и, понимая, что если поеду на репетицию на городском транспорте, то наверняка опоздаю, вызвал себе такси. Как там говаривали в фильме бабушкиной и дедушкиной молодости, «Наши люди на такси в булочную не ездят»? Будем надеяться, что папе не придёт в голову проверять списания по карте, которую он же сам мне и оформил.
Надо полагать, таксист был сильно изумлён, когда малолетняя, мелкая, тщащаяся выглядеть брутально няшка вроде меня, назвав адрес дома культуры, как заправский алкаш, попросила «остановить у ларька или магазина». Я, видимо, не внушил таксисту никакого доверия, так как перед магазином с меня потребовали оплату или залог. Что поделаешь? Пришлось заплатить. Картой. Потом, разумеется, я вернулся. С упаковкой воды. Чего мелочиться? Пить же и завтра будет хотеться. И даже интересно, куда она девается? Я выпил вчера литров шесть только днём, но удобства вечером так и не посетил. С трудом удерживаясь от того, чтобы не охать и не морщиться, я вместе с упаковкой воды снова загрузился в такси.
Добравшись до зала, я плюхнул упаковку на пол и, чуть отойдя в сторону, осторожно опустился рядом. Лежать… Горизонтально… И не шевелиться… Какой кайф… Приезд на такси помог мне прибыть первым… Хотя, стоп… Зал был открыт. А значит…
Я приоткрыл один глаз. Передо мной остановились чьи-то ноги. Ноги были босы. Значит, свой. У одной косточки — небольшая припухлость. Ну разумеется… Ёж. Кому тут ещё быть?
— Что, совсем плохо? — услышал я.
— Да не то чтобы очень, — отозвался я. Должен же я был держать лицо? — Но, если честно, то не ахти, — признался я и закрыл глаза.
Послышались шуршания и шорохи. Что-то плюхнуло рядом со мной. Я снова приоткрыл глаз. Рядом со мной лежал синий спортивный мат. Откуда он? Вчера его здесь не было. Я б заметил.