В общественной жизни страны возникли такие новые явления, как стачки, выступления рабочих с требованиями повышения заработной платы и сокращения рабочего дня, каких-то гарантий их прав. В конце 80-х годов появились первые профессиональные союзы. Усиление рабочего класса создало основу и для распространения в стране новой идеологии. Так, уже в 1882 г. в Японии была переведена первая книга социалистического содержания, «Прогресс и бедность», изданная в США. А в 1890 г. появился первый перевод на японский язык Коммунистического манифеста К. Маркса и Ф. Энгельса [30, с. 16].
Таким образом, к концу XIX в. в Японии сложилась общественная среда (рабочий класс, демократически настроенная интеллигенция), которая по своему положению и интересам была готова воспринять социалистическую идеологию. Практически Япония в социальном, политическом и идейном отношениях эволюционировала значительно дальше тех пределов, которые правящие круги считали допустимыми.
Власти с нарастающей тревогой следили за этими тенденциями общественного развития. Уже в конце XIX в. они стали прибегать к весьма распространенной во всех развитых капиталистических странах политике раскола противостоящих им социальных сил. Используя свой опыт по расколу крестьянства и привлечению на свою сторону зажиточных крестьян-собственников, ту же политику они стали проводить и в отношении растущего рабочего класса Японии. Как и в других капиталистических государствах, в связи с ростом потребностей промышленности страны в высококвалифицированных специалистах в Японии появилась (вначале очень небольшая) группа сравнительно хорошо оплачиваемой так называемой рабочей аристократии, которую режим и рассматривал как свою опору в рабочей среде. Но основную часть пролетариата по-прежнему составляли рабочие, получавшие нищенскую заработную плату и находившиеся в полной зависимости от произвола своих хозяев. А кроме этих двух групп рабочего класса в Японии росла и резервная армия труда, самая обездоленная часть рабочего класса — безработные.
Таким образом, за короткий отрезок времени Япония превратилась из изолированной от внешнего мира отсталой феодальной страны в развивающееся капиталистическое государство. Наряду с развитой капиталистической экономикой в жизни японского общества появились и многие другие атрибуты и черты буржуазной системы: всеобщая воинская повинность, буржуазное законодательство, политические партии и парламентаризм. Капитализм укрепился в промышленной, торговой, финансовой и идеологической сферах, стал господствующим в политике и в социальных отношениях, наложил свой отпечаток на психологию всех слоев; общества, Япония вошла в число империалистических держав, претендовавших на роль вершителей судеб всех других стран и народов земного шара.
Но вместе с тем в новом японском обществе сохранились и тщательно оберегались многие пережитки феодализма: монархическая система правления и идеология, господство помещичьего землевладения и влияние помещиков на политику, авторитет и огромная роль титулованной знати и клановых объединений, раболепие перед бюрократией, патернализм во взаимоотношениях между эксплуататорами и эксплуатируемыми и т. д.
В то же время в стране зародились и зерна будущего прогрессивного развития.
Таким образом, Япония вступала в XX в. в условиях противоборства различных общественных тенденций. Однако правящие круги рассчитывали, что достигнутая в начале 90-х годов XIX в. относительная политическая и социальная стабилизация в стране позволит им всесторонне укрепить помещичье-буржуазное милитаристское государство и резко активизироваться на международной арене.
Глава шестая
ПАРИИ В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА (70—80-е ГОДЫ XIX в.)
Ветер преобразований Мэйдзи пронесся и над бураку, изменяя веками устоявшийся уклад их жизни. В новых условиях парии, как и представители других слоев населения, стали втягиваться в капиталистическую экономику, приобщаться к буржуазному строю жизни. У них появилась надежда на то, что с отменой'сословной системы и укреплением буржуазной структуры явление сословной дискриминации вскоре исчезнет и они станут полноправными, «обычными» японцами.
Однако надеждам париев не суждено было сбыться. Сегрегация сэммин в эпоху Мэйдзи не только сохранилась, но даже приобрела новые черты, которые сделали эту проблему еще более острой. Правда, указ 1871 г. провозглашал формально освобождение и равноправие париев н якобы «решал все проблемы дискриминации. Однако практически положение париев не улучшилось. Все перемены, осуществленные сверху, были направлены, по существу, лишь на то, чтобы сделать сегрегируемое меньшинство более удобным и выгодным объектом угнетения.