Сохранение явления сегрегации нельзя объяснить лишь злой волей господствующих кругов, хотя в данном случае и она, бесспорно, имела место. Более важное значение имело здесь наличие в обществе неизбежного при капитализме социального неравенства и неравноправия, логическим завершением которого и была сегрегация париев. Становилось очевидным, что это явление осталось в обществе не как досадный и малообъяснимый пережиток прошлого, а как естественный и неотъемлемый элемент новой буржуазной системы в Японии.
Фактическому усилению дискриминации париев после переворота Мэйдзи в значительной мере способствовало и сохранение старых традиций и предрассудков — важных регуляторов социальных взаимоотношений и в новом обществе.
Рассмотрение положения париев после переворота Мэйдзи, важное и само по себе, имеет большое значение и для лучшего понимания особенностей такого сложного исторического феномена, как становление буржуазной Японии в конце XIX в.
Правители Мэйдзи и проблема дискриминации
■Отшумели политические и военные грозы 1867—1868 гг. К власти пришли новые правители. Однако вначале в положении групп париев, как н других слоев населения, не было никаких перемен. В 1869 г. были распущены отряды кихэйтай, в которых служили и парии, и жизнь в бураку опять покатилась по старой привычной колее. Создавалось впечатление, что новые правители полностью забыли о своих авансах, выданных буракумин еще до переворота Мэйдзи.
В некоторых феодальных владениях местные власти, как и прежде, продолжали издавать унизительные для сэммин указы и распоряжения. Так, например, в 1870 г. во владениях Вакаяма был обнародован указ, в котором, в частности, предписывалось следующее: «Когда сэммин идут по общей дороге, они должны придерживаться ее кромки. В населенных пунктах им нельзя выходить из-под навесов домов на середину улицы. Им запрещается питаться в городах. Соломенные шляпы они имеют право носить только в дождливую погоду» [71, с. 190]. Даже во владении Тоса, одном из главных оплотов нового режима, париев опять обязали носить особую прическу, запретили ночью появляться на улице и лишили права открывать окна, выходящие на улицу. Им вновь указали на недопустимость при встрече с «обычными» японцами смотреть им в лицо, поскольку это считалось «вызывающей наглостью» [55, с. 315].
Ограничения париев в разных районах страны несколько отличались друг от друга, но все они вполне вписывались в рамки одного явления: дискриминации отверженных, которую власти
всячески усиливали. Общая цель всех новых указов заключалась в том, чтобы предупредить жителей бураку о невозможности для них каких-либо перемен к лучшему, о необходимости твердо помигать свое место в обществе и не сметь претендовать на большее.
Ничего не изменилось для них и после провозглашения властями всеобщей свободы в выборе занятий. Их продолжали ограничивать в профессиональной сфере и по-прежнему привлекали к выполнению старых унизительных обязанностей стражников, тюремщиков и т. д. Известны даже случаи мобилизации буракумин для участия в подавлении народных выступлений, как это было, например, в 1870 г. в Хамада [71, с. 190]. Когда в 1870 г. все управляемые сословия были преобразованы в новое, формально равное социальное объединение «простой народ», все члены которого получили, в частности, право на фамилии, дискриминируемое меньшинство не было включено в его состав и по-прежнему было лишено права на фамилии [71, с. 191].
Однако в обстановке нарастания социальных перемен общины париев не могли остаться совершенно нетронутой цитаделью прошлого. Рано или поздно власти неизбежно должны были заняться какими-то преобразованиями и в этой сфере. Но характерно, что проблема дискриминации всплыла на поверхность политической
жизни Японии как-то случайно, даже независимо от воли властей.
Все началось с того, что в марте 1869 г. члены когисё — нового совещательного органа представителей всех княжеств — приступили к обсуждению очередного, казалось бы, чисто технического вопроса об унификации единицы длины ри1. И вдруг разгорелась весьма оживленная дискуссия вокруг проблемы, обычно старательно «забываемой» и избегаемой правящими кругами страны, а именно проблемы положения париев.
Почему лее это произошло? Что могло быть общего между положением сэммин и унификацией единицы измерения длины? Как выяснилось в процессе обсуждения, между этими двумя вопросами имелось много общего.