* * *
Таким образом, в Японии после переворота Мэйдзи наряду с огромными переменами буржуазного характера все еще сохранялись некоторые тщательно оберегаемые социальные элементы прошлого. И пожалуй, наиболее бесчеловечным и унижающим из них была сегрегация париев, которая с наиболее впечатляющей силой проявлялась в идейном и психологическом плане.
Однако и в этих сферах, как и в экономической, и в политической, явление дискриминации не оставалось неизменным. Нара-■ ставшие в них перемены создавали необходимые предпосылки к более решительной и эффективной борьбе с этим крайне болезненным пороком социальной системы Японии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
I
I
На протяжении трех веков истории Японии время, казалось, текло с разной скоростью. Насыщенный многими яркими событиями тревожный и неустойчивый XVI век и беспокойное начало
XVII века сменились внешне более монотонным и тягучим периодом второй половины XVII—XVIII вв. Однако уже с конца
XVIII в. время опять как будто ускорило свой ход. События стали разворачиваться в нараставшем темпе, все более потрясая основы традиционного общества. Усиливался процесс неотвратимого поворота от феодального строя к буржуазному.
Этот поворот неизбежно вел к изменению образа жизни и даже социальной сути разных слоев населения. Он был трудным и сложным для всех этих слоев. Но наиболее мучительным он стал для японских париев. Ибо все трудности и противоречия трансформации общества сказались на их положении в самой болезненной форме.
Началом этого поворота можно считать вторую половину XVIII в., когда в сословной системе — социальной основе всей феодальной структуры — стали проявляться все более заметные признаки упадка. Именно поэтому главные усилия режима Токугава с этого времени были обращены на ее укрепление. При этом существенным элементом всей социальной политики властей стало всемерное усиление сегрегации париев. Принципы дискриминации были закреплены юридически, и на протяжении всей эпохи она поощрялась официально.
Сегрегация сэммин, в частности, служила идейному и политическому обоснованию сословной структуры организации общества, в сохранении которой была кровно заинтересована старая правящая элита. Знать хорошо понимала, что только полное сохранение сословной системы может обеспечить ей обширный комплекс привилегий и право на безраздельное господство над народом, на беззастенчивое ограбление его.
Но с XVIII в. в японском обществе довольно отчетливо проявилась и другая линия отношения к проблеме сэммин, представленная главным образом оппозиционными кругами, которая предполагала какие-то изменения париев к лучшему. Такие радикально настроенные политические деятели эпохи, как, например, Осио Хэйхатнро, Такасуги Синсаку и др., впервые попытались установить в какой-то форме контакт с низшими слоями населения, не посягая на основы структуры общества. Они верили в возмож-
ноеть значительных перемен в области социальных отношений при сохранении этих основ.
Ужесточение социальной политики правителями Токугава не спасло сословную систему. По мере укрепления в стране элементов буржуазности и новых социальных ценностей она пришла в полный упадок и в основном была уничтожена переворотом Мэй-дзн.
Однако ее пережитки продолжали сохраняться в японском обществе. В первую очередь это касалось париев. Наивысшей точкой буржуазных реформ в отношении групп париев после переворота Мэйдзи был декрет № 61, который не только не уничтожил дискриминацию, но практически еще более обострил ее.
Сэммин и в условиях становления буржуазного общества по-прежнему жестко и жестоко отъединялись от остального народа. На базе старых традиций и предрассудков в новой Японии поддерживалась строгая изоляция париев, осуществлялась их унизительная дискриминация во всех сферах жизни. Хотя за рассматриваемый нами период содержание феномена сегрегации в экономическом, идейном, социальном и политическом отношениях весьма основательно изменилось, формы его проявления в основном остались старые. Как и прежде, парии подвергались дискриминации при выборе места поселения, при вступлении в брак, при поступлении на работу и в учебные заведения, при любом контакте с «обычными» японцами.