Особенно усилилась купеческая и ростовщическая верхушка Эдо и Осака, которая получила возможность манипулировать значительной частью всего сельскохозяйственного и ремесленного продукта страны. По поручению феодалов она осуществляла все торговые операции с продуктовой рентой даймё и рисовыми пайками самураев. В Осака такие ростовщики назывались курамото, а оптовые перекупщики пайков и ренты — какэя (в Эдо последних называли фудасаси). Обеспечивая феодальную знать регулярными денежными ссудами, все эти купцы-перекупщики и ростовщики получали весьма выгодное право по своему усмотрению распоряжаться рентой и пайками. Имели место даже случаи передачи имущества несостоятельных буси в руки богатых тёнин.
Таким образом, оставаясь формально в услужении у феодалов, купцы нередко становились довольно влиятельными вершителями их хозяйственных дел. Контроль над экономической сферой в какой-то мере переходил в их руки. Пословица того времени «Если осакские купцы рассердятся, испугаются все даймё» [66, с. 207] несомненно выражала некоторые новые, парадоксальные для феодальной Японии особенности взаимоотношений знати с этим низшим сословием, с которым ей приходилось все более считаться.
Во второй половине XVII в. в ряде городов, в основном в Эдо и Осака, появился новый тип предпринимателей, которые несколько потеснили всемогущих какэя, фудасаси и курамото. Они оказали заметное воздействие на всю социальную ситуацию в стране. Это были так называемые тонъя (оптовые торговцы). Они скупали у крестьян и ремесленников готовые продукты их домашнего производства и перепродавали их за наличные деньги в разных районах страны. Постепенно они переходили и к иным методам
ведения дел: субсидировали какие-то группы крестьян и ремесленников деньгами и сырьем и предписывали им производство определенных изделий. Таким образом, у этой части сословия устанавливались новые взаимоотношения эксплуатации с представителями других сословий. Практически в обществе возникали элементы буржуазности, что выражалось не только в формировании новых черт социальных отношений, но и нового стиля жизни, идей и интересов, в какой-то мере антифеодальных [66, с. 210]. Объединения тонъя (накама или кабу накама) за определенные отчисления стремились добиться от даймё или сёгуната монопольных прав на скупку и продажу на отводимой им территории каких-то изделий, что гарантировало им получение высоких доходов. В XVIII в. торговля и ремесленная деятельность уже в значительной мере осуществлялась по принципу кабу накама.
Бесспорно, феодальная знать была недовольна попытками тё-нин добиться хотя бы относительной независимости. Поэтому она прилагала много усилий к тому, чтобы сохранить свой безусловный контроль над третьим и четвертым сословиями, в частности, при помощи ограничений и регламентаций, которые должны были определить не только их образ жизни, труда и отдыха, но и приемлемые нормы морали, этики и социальной психологии. Образцовым в глазах знати был такой представитель тёнин, для которого были характерны бережливость, деловая честность, преданность работе, а главное — законопослушание и скромность. Все эти черты по аналогии с бусидо (кодекс чести самурая) определялись сводом правил тёниндо [98, с. 96—97].
Однако в действительности ремесленники и купцы, очевидно, мало походили на тот образец, который создавался правительственными предписаниями, и в первую очередь наиболее богатые из них. Вряд ли регламентациями их удалось сделать бережливыми, умеренными, честными и законопослушными. И в этом случае оказалось невозможным уложить действительность в прокрустово ложе феодальных предписаний. Об этом, в частности, весьма красноречиво говорят и сами указы морализующего толка, характер запретов которых раскрывает подлинный стиль и уровень жизни богатых горожан. В них власти часто призывали отказаться последних от многого, что не соответствует их социальному статусу: от дорогой пищи, шелковой одежды, многочисленных любовниц, личных паланкинов, уроков музыки, игры в мяч, поэтических соревнований, чайной церемонии, лодочных прогулок, ежедневной бани, любования цветущей вишней, азартных игр, ночных развлечений, уроков фехтования, употребления сакэ, курения и... предоставления ссуд из расчета более 8% в месяц [89, с. 121].
Однако несомненное усиление верхушки тёнин не дает оснований полагать, что процветали все купцы. Деятельность, благосостояние и даже жизнь подавляющей части из них целиком зависели от феодальной знати, от ее благорасположения, а часто и от прихоти. Их социальные и экономические позиции оставались крайне неустойчивыми. А значительную часть сословия составля-