ли бедняки, бродячие торговцы-коробейники, все имущество и товары которых умещались в их коробе. Они страдали не только от произвола знати, но и от нападений «лихих» людей. И по своему положению они мало чем отличались от коробейников-бураку-мин (жителей бураку, поселений париев).
Таким образом, несмотря на видимость строгости и четкости сословного деления в период Токугава, социальная ситуация уже в XVII в. оказалась для правителей страны крайне запутанной и сложной3. Они были явно не в состоянии решить ее основные проблемы. О том, насколько противоречивой и болезненной оказалась для них сфера социальных отношений, говорит, в частности, тот факт, что на протяжении всего периода Токугава властям так и не удалось по-настоящему добиться должной организации и сплоченности самого господствующего сословия.
Правда, в целом сёгунат обеспечил вынужденное подчинение 270 наиболее влиятельных даймё (фудай и тодзама), которые были лишены возможности и практически не пытались оспаривать у сегунов их власть. Социальный статус, нормы поведения и жизни первого сословия были официально регламентированы рядом государственных актов, главными из которых были изданный в 1615 г. свод правил для буси (военного сословия) и утвержденный в 1632 г. кодекс самурайской чести [92, с. 370].
В соответствии с традициями и юридическими уложениями эпохи самураев уже с ранних лет готовили к выполнению их основной общественной функции —быть воинами и господами. Поэтому дворянину не было никакой нужды уметь работать — пахать, ткать или торговать. Мальчиков из знатных семей учили другому: хорошим манерам, стрельбе из лука, верховой езде. Они осваивали также грамоту и основы наук. В процессе воспитания им прививали такие качества, как покорность и верность властям и старшим в семье, презрение к другим сословиям. Девочки основы образования и воспитания получали в домашних условиях. Их готовили для выполнения главной роли — быть верной и покорной женой и матерью самурая. Поэтому круг изучаемых ими предметов был сравнительно невелик: чтение, письмо, игра на кото4, искусство икэбана5 и чайной церемонии. Практически женщина в среде дворянства занимала весьма приниженное по сравнению с мужчиной положение.
Привилегированное положение дворян подчеркивалось их правом на владение оружием и на два имени (личное и фамильное). Объединяющим сословие элементом явилась и особая одежда, предписанная и разрешенная только для дворян — парадная, служебная и домашняя. Она шилась из наиболее дорогой материи и была обычно синего или коричневого цвета [89, с. 22].
Однако добиться предписаниями желаемого единства и неизменности первого сословия также оказалось невозможным. В период Токугава в его состав было включено более 2 млн. человек, что составляло весьма значительную часть населения страны. Но, по существу, власти проявляли заботу далеко не о всех представителях привилегированного сословия, а только о наиболее влиятельной его части. Свое основное внимание они уделяли поддержке владетельных князей, в благожелательном отношении которых они всегда нуждались. Сравнительно гарантированными были условия жизни и положение среднего служилого самурайст-ва, находившегося в вассальной зависимости от даймё. Его представители получали рисовые пайки, размеры которых определялись их рангом. Но в условиях мира в эпоху Эдо их общая численность была заметно сокращена и строго регламентировалась6. Однако положение значительной, пожалуй даже подавляющей части сословия, так называемых ронинов, было крайне трудным, часто просто плачевным (ронины — это самураи, лишившиеся по разным причинам службы у своих господ и, следовательно, оставшиеся без надежных средств к существованию). Количество самураев, оказавшихся в положении ронинов, на протяжении эпохи Токугава постоянно увеличивалось. Формально они были наиболее свободной частью дворянства: сохраняя права на сословные привилегии, они, по существу, не несли каких-либо вассальных повинностей, и их образ жизни был регламентирован в наименьшей степени. Однако это не делало их жизнь более привлекательной. Неуклонно росло число «нищих идальго», которые скорее могли обзавестись зубочисткой, чем ежедневным обедом. И не удивительно, что многие из них приходили к смелому тогда, но не лишенному здравого смысла выводу, что сословная мишура и спесь не так уж много значат. Они с охотой от них отказывались, если только возникала реальная возможность обеспечить свое существование, занимаясь ремеслом, торговлей или каким-либо иным обычно презираемым знатью видом деятельности. Они нередко и формально переходили в более низкие слои общества.