В ряду всех многочисленных и различных по своим целям и методам народных выступлений XIX в. совершенно особое место занимает восстание под руководством Осио Хэйхатиро, которое произошло в 1837 г. в Осака. В нем весьма отчетливо проявился сам дух нового времени. Оно явилось убедительным свидетельством значимости происшедших в стране социальных и политических перемен, нарастания демократических, радикальных настроений у какой-то части японского дворянства и интеллигенции, ее решимости добиваться реформирования общества.
Осио Хэйхатиро (1794—1837) был, несомненно, выдающейся личностью в долгой истории японского народного, демократического движения. Мы знаем о нем немного. Однако и на основе сохранившихся отрывочных биографических сведений вырисовывается человек благородный, независимый, с высокими нравственными принципами, сумевший преодолеть сословную ограниченность и проявить довольно широкие взгляды.
Осио Хэйхатиро родился в семье мелкого самурая на о-ве Сикоку. После смерти родителей был усыновлен полицейским чиновником из Осака. Таким образом, по рождению и воспитанию он был дворянином, представителем социальной среды, крайне развращенной властью, вседозволенностью и чувством собственного неоспоримого превосходства. И несмотря на это, занимая ответственные должности в полицейском и юридическом ведомствах г. Осака, он проявил такие качества, как честность и бескорыстие, которые были тогда весьма редкими в среде чиновничества1. Стремясь пресечь произвол и взяточничество, он не раз выступал против ростовщиков, купцов и даже представителей своего клана—высокопоставленных чиновников и феодалов. Вполне естественно, что такой человек оказался совершенно инородным элементом в составе действующего аппарата управления, ив 1829 г. его под благовидным предлогом отстранили от должности. Однако это не обескуражило его. Во время голода 1831 г. он раздал нуждавшимся все свои личные средства и обратился к властям и купечеству с призывом помочь голодающим. Однако его призыв остался без ответа. Тогда он предложил раздать деньги и рис, которые предназначались для проведения пышной свадьбы дочери сёгуна. К этому власти отнеслись с крайним возмущением.
Постепенно Осио Хэйхатиро пришел к выводу о необходимости перемен во всей структуре государства. Правда, четких представлений о том, в чем конкретно они должны выразиться, у него не было. Но с осени 1836 г. с помощью своих учеников и появившихся у него сторонников он все же приступил к подготовке вооруженного всесословного восстания против сёгуната. Он рассчитывал при поддержке всех угнетенных слоев населения — крестьян, горожан и даже париев — захватить власть в Осака, а потом, когда его примеру, как он ожидал, последуют жители и других районов страны, действовать уже в более широких масштабах.
Он разослал в городские кварталы и окрестные деревни своих людей с прокламациями, в которых, в частности, говорилось: «Мы намерены сурово покарать чиновников, беззастенчиво издевающихся над народом, а также и богатых горожан, спесивых и высокомерных» [7, т. I, с. 177]. Тайно готовилось оружие, в том числе и огнестрельное. Так, ремесленники Осака изготовили для
него четыре орудия.
Однако его планы широкого восстания провалились. Среди людей, пользовавшихся особым доверием Осио Хэйхатиро, нашелся предатель, который предупредил власти о готовившемся выступ-
лении. И единственное, что заговорщикам удалось в спешке осу-ществить, это организовать отряд из 300 вооруженных человек и совершить несколько нападений на дома богачей в Осака. Шед. шие им на помощь отряды крестьян не успели вовремя войти в город, поскольку действия восставших довольно быстро были парализованы властями. Сведения о подготовке восстания крайне напугали власти. Поэтому они пошли на коварный маневр: для того чтобы умиротворить население города и отвратить его от восстания, они приказали бесплатно раздавать с государственных складов рис всем нуждавшимся и желающим. Видя полный провал своих планов, Осио Хэйхатиро скрылся из города, как полагают, в бураку Ватанабэ, где вскоре покончил жизнь самоубийством.
В целом подготовка этого восстания была еще примитивной, а идеология его руководителей далеко не революционной. В своих социальных и политических устремлениях они были еще крайне робкими и непоследовательными. Самое большее, на что они рассчитывали, сводилось лишь к некоторому совершенствованию феодальной структуры. И все же высокой оценки заслуживает не только их безусловная личная честность, смелость и бескорыстие, но и то, что этим, хотя и безрезультатным, выступлением они практически подняли всю общественную жизнь в стране на более высокую ступень.