После этого вражда противостоящих лагерей переросла в откровенную борьбу за обладание политической властью. Лидеры обоих лагерей пытались завоевать доверие более широких слоев населения, поскольку понимали, что реально рассчитывать на победу они могут только при условии поддержки их со стороны разных сословий и социальных групп.
Оппозиционные княжества Юга проявили в этих попытках все же большую склонность к социальным компромиссам, нежели их противники. Их политические лидеры смогли в какой-то мере отойти от одного из основных принципов режима — полного отстранения низших сословий от участия в решении любых общественных проблем. При этом они в чем-то даже нарушили принцип сословности. Так, осенью 1864 г. в княжестве Тоса из представителей всех сословий была создана вооруженная народная милиция. А в 1865 г. во владениях Асикага был сформирован корпус крестьянского ополчения [33, с. 252—253].
Но дальше всех по этому пути пошли либерально настроенные политические деятели княжества Тёсю, пришедшие там к власти в 1863 г. В 1865 г. они приступили к формированию военных соединений принципиально нового типа, так называемых кихэйтай (отрядов внезапного действия). В них допускались представители всех слоев населения: ронины, крестьяне, горожане и даже парии. Инициаторами создания кихэйтай были выдающиеся политические деятели предмэйдзийской Японии голландоведы Омура Масудзиро (1824—1869) и Такасуги Синсаку (1839—1867). Эти люди проявили достаточно политической мудрости и зрелости в понимании того, что основой силы новой армии могут стать только какие-то социальные преобразования. Только они, по их мнению, могли привести к подлинному оздоровлению общества, к преодолению кризисной ситуации. И хотя эти деятели и не предполагали какой-то коренной ломки общественной структуры, их подход к задачам страны все же показался многим слишком смелым и вызвал сопротивление со стороны знати [33, с. 260—261].
Омура Масудзиро и Такасуги Синсаку понимали, что вошедшие в состав кихэйтай представители низших сословий в массе своей вовсе не собираются рисковать своей жизнью только ради «любимого» императора. Искренний энтузиазм в воине за монархию могла дать им только надежда на удовлетворение при новом режиме каких-то их нужд. Поэтому политические лидеры Теею пообещали крестьянам, горожанам и даже париям решить в будущем отдельные, наиболее болезненные и важные для них проблемы: освободить земледельцев от крепостной зависимости, гарантировать предпринимательскую деятельность, отменить сегрегацию. Несомненно, это были пока всего лишь обещания. Но и они были весьма примечательным явлением эпохи.
Значение формирования кихэйтай вышло далеко за рамки самого княжества Тёсю. Прежде всего потому, что этот шаг свидетельствовал о наступлении принципиально нового этапа политической борьбы, когда стали вырисовываться социальные устремления противников бакуфу. А также потому, что пример Тёсю поддержали представители и других княжеств, вошедших в состав антисёгунской коалиции.
Но при оценке степени демократичности и социальной значимости кихэйтай необходимо учесть по крайней мере два обстоятельства. Во-первых, создание войск нового типа было вынужденным актом лидеров Тёсю, преследовавших свои собственные политические цели. Очень точно это обстоятельство охарактеризовал канадский ученый Г. Норман. Он считал создание кихэйтай своеобразной формой ограничения крестьянских восстаний и средством направить их в русло борьбы против режима Токугава, т. е., по существу, это было, по его определению, контролируемое сверху крестьянское восстание, сориентированное против бакуфу [32, с. 259]. Во-вторых, возглавили эти войска представители феодальной знати, основная цель которых сводилась к захвату политической власти в стране.
Однако наряду с этими субъективными моментами при оценке кихэйтай мы должны иметь в виду и некоторые объективные факторы. Реально эти подразделения в известной мере все же стали и революционными войсками, прежде всего потому, что практически они использовались не только для политических, но в какой-то степени и для социальных преобразований. А кроме того, значительная часть руководителей антисёгунского блока, а следовательно, и новой армии из княжеств Сацума, Хидзэн, Тоса и Тёсю лишь номинально входила в состав феодального дворянства. По существу же, т. е. по своим занятиям, идеям, настроениям и интересам, они уже давно были, скорее, буржуа, даже если они в этом и не признавались самим себе. Поэтому и цели, которые они ставили в борьбе за восстановление власти императора, уже не могли ограничиться только политическими мотивами.