гацни, власти с растущим упорством выискивали скрывавшихся среди хэймин париев и возвращали их в свои поселки, причем одинаково жестоко наказывали как беглых сэммин, так и тех, кто помогал им скрываться.
Но даже сёгунские власти были вынуждены, наконец, признать, что одни лишь строгость и непреклонность не могут обеспечить успешного осуществления их социальной политики. В условиях угрожающего развития кризиса правители Токугава пытались спасти и упрочить свои позиции путем маневрирования.
Первые шаги в этом направлении были сделаны еще в 1855 г., когда сёгунские власти приказали начать переселение эта, находившихся под контролем Дандзаэмона, в осваиваемые районы о-ва Хоккайдо [77, с. 151]. В правительственных кругах серьезно рассчитывали таким образом добиться двойной выгоды: без особых затрат стимулировать освоение северных областей и обеспечить смягчение недовольства хэймин и париев в тех районах, где вражда между ними приняла слишком опасный характер. Однако эти меры носили .крайне ограниченный и принудительный характер и поэтому ничего не могли решить. Их практические результаты были весьма ничтожны.
Тогда в 1867—1868 гг., т. е., по существу, накануне своего краха, сёгунат сделал несколько новых попыток завоевать доверие париев, главным образом эта (проблема париев стала в основном проблемой эта). Количество хинин резко сократилось. Они, в первую очередь артисты, повсеместно переходили в состав хэймин (чаще всего в сословия тёнин).
В мае 1867 г. сёгунат обратился к жителям бураку с призывом (с призывом, а не приказом!) собрать средства для пополнения опустевшей государственной казны. Отношение буракумин к этому призыву видно из реакции на него жителей деревни Ватанабэ. Они направили властям послание, в котором выразили согласие всемерно помогать сёгунату, но при условии, если власти отменят практику сегрегации (см. Приложение 21). Характерно, что свою просьбу они обосновали не стремлением добиться социальной справедливости, а констатацией определенной нелогичности практики сегрегации. По их мнению, дискриминацию париев следует отменить уже хотя бы потому, что иностранцы свободно употребляют в пищу мясо и никто не считает, что это чем-то оскверняет их. Ведь они в отличие от париев являются у себя полноправными и свободными людьми, подчеркивали в своем послании жители Ватанабэ.
Эта ссылка на иностранцев весьма любопытна. Она свидетельствует о том, что по мере расширения контактов с Западом японские парии все более приходили к выводу, что идейные принципы дискриминации далеко не абсолютны и не универсальны, и пытались использовать новую информацию для достижения равноправия б.
Естественно, сёгунат не счел возможным пойти так далеко. Но все же резкое ухудшение его положения делало его более
терпимым даже в обращении с париями, в котором стали появляться совершенно необычные, примирительные нотки.
По примеру южных княжеств сёгунат решился на привлечение париев к военной службе. Однако он не пошел так далеко, как правители Тёсю: жителей бураку использовали в армии сёгуна только в качестве вспомогательной силы — в отрядах армейских носильщиков и чернорабочих. В 1867 г. сёгунат вновь продемонстрировал свою готовность пойти на какие-то уступки париям, причем весьма своеобразным способом. К заболевшему отцу Дан-дзаэмона власти вдруг послали для консультации личного врача сёгуна. Этот шаг вызвал большое удивление в стране. Но Дандзаэмон понял,, что в сложившейся ситуации он может добиться от сёгуната реального смягчения системы сегрегации. Он сформировал из подведомственных ему эта небольшой отряд военизированной охраны и предоставил его в распоряжение сёгуната. В благодарность за это сёгун 13 января 1868 г. объявил о переводе главы эта в состав хэймин. Через три дня Дандзаэмон попытался добиться такой же привилегии и для 60 членов его административного управления. К его крайнему удивлению, власти сразу же удовлетворили его просьбу. Глава эта решил, что история предоставила париям уникальную возможность, которую нельзя упустить. Он обратился к сёгунскому правительству с петицией, в которой просил отменить все формы сегрегации париев, находившихся в его подчинении, и перевести их в состав хэймин. За это он обещал любую экономическую и военную поддержку режиму Токугава [93, с. 106; 77, с. 153].
Однако добиться удовлетворения последней своей просьбы он уже не смог. Режим в эти дни, по существу, уже был лишен возможности что-либо решать. 27—30 января 1868 г. правительственные войска потерпели сокрушительное поражение в бою с силами антисёгунской коалиции при Фусими. А в мае того же года сёгунат полностью капитулировал.