Неизбежным результатом подобной эволюции системы взглядов и настроений явились новые представления о нелогичности и общественной вредности сословной структуры. Так, например,
видный общественный деятель второй половины XVIII — начала XIX в. Кайхо Сэйрё (1755—1815) проявил настолько широкий подход к оценке ремесла и торговли, что счел вполне оправданным, нравственным и даже необходимым приобщение знати к предпринимательской деятельности.. Он писал: «Почему никто не удивляется, когда самурай покупает? А если он продает, то все считают это недопустимым. Нет, такой подход явно нелогичен!» [98, с. 135]. Объективно ход таких рассуждений мог привести даже и к отрицанию необходимости сословного деления. Правда, сам Кайхо Сэйрё, призывая самураев заняться коммерцией, вовсе не настаивал на отмене сословий. Он стремился к «более гармоническому сочетанию» интересов высших и низших социальных групп, к укреплению позиций знати в быстро менявшихся условиях ее существования.
Гораздо дальше его в оценке социальной ситуации пошел ученый и философ Сиба Кокан (1747—1818). Уже в конце XVIII в. он высказал мысль о необходимости равноправия для всех людей [43, с. 87]. Он выдвинул крайне еретическую для Японии того времени идею о том, что «все, начиная с Сына неба и сёгуна и кончая дворянами, крестьянами, купцами, сэммин и нищими,— все они в равной мере люди» [28, с. 192].
Совершенно особое место в истории развития общественной мысли Японии занимает выдающийся философ Андо Сёэки. Его анализ социальных отношений явился вершиной осмысления действительности не только для своего времени, но и для последующей эпохи. Многие его наблюдения и суждения по своей точности и общественной значимости стояли на уровне высказываний передовых мыслителей Запада XVIII — начала XIX в. Однако его труды в целом остались почти неизвестными его современникам.
Андо Сёэки родился в семье ронина на рубеже XVII—XVIII вв. Он получил довольно разностороннее образование и, что особенно важно, познакомился с некоторыми трудами западных ученых об обществе. Это дало ему возможность сравнивать и, следовательно, делать более глубокие выводы относительно японского общества его времени.
О его взглядах можно судить по сохранившимся отрывкам из двух его основных произведений: «Истинно действенные законы природы» и «Сообщение об истинном всеобщем пути». Исходным пунктом всех его рассуждений о японском обществе было осуждение существующего в нем и постоянно усиливавшегося социального неравенства. Он порицал противоестественное, с его точки зрения, деление населения на четыре сословия. Подчинение народа знати было, по его мнению, не чем иным, как «узаконенным беззаконием» [38, с. 127]. Андо Сёэки писал, что такое положение сложилось не естественным путем, а вследствие интриг и козней «мудрых» (он иронически употреблял это слово в качестве синонима слов «хитрый», «своекорыстный») людей. Эти «мудрецы», по его мнению, утвердив социальное неравенство, исказили естественный миропорядок [54, с. 62—63]. Выступая против конфуцианцев, которых он рассматривал как своих главных идейных противников, Андо Сёэки особенно подчеркивал, что именно они оправдывают и поддерживают такое беззаконие.
В условиях господства национализма Андо Сёэки сумел подняться до вершин независимого мышления и в тех сферах, которые уже давно считались священными и поэтому не подлежащими критическому восприятию. Он, в частности, весьма скептически оценивал общественное значение ратных деяний героев времен Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу. Не унизился Андо Сёэки и до-пренебрежительных, высокомерных отзывов о других народах, что в то время являлось наиболее распространенным и легким спосо^ бом демонстрации патриотизма. Он неизменно отзывался об этих народах с таким же уважением, как и о своем народе [38-с. 129—131].
Суждения Андо Сёэки о необходимых переменах носили чрезвычайно радикальный характер. Путь к установлению в Японии «естественного порядка вещей», по его мнению, мог начаться только с полного уничтожения социального неравенства, с отмены привилегий знати. Ибо естественным он считал такой мир, в котором нет классового и сословного неравенства, различий между «благородными» и «подлыми» и где все люди заняты сельскохозяйственным трудом [78, с. 63].
«Если,— писал он,— ликвидировать такое положение, когда некоторые люди могут не трудиться и присваивать себе огромное количество еды и одежды, то ие будет и бедных» [43, с. 75]. Интересно отметить, что этот важный принцип социально справедливого общества еще в древности был высказан христианскими мыслителями, а впоследствии был зафиксирован в трудах многих европейских социалистов-утопистов и нашел воплощение в-известной формуле: «Кто не работает, тот не ест». Весьма примечательно, что к одинаковым выводам и оценкам характера общественных отношений независимо друг от друга приходили люди разной культуры, жившие в разных районах земного шара.