Однако эта группа молодых политических лидеров была далеко не единой в своих представлениях о возможных способах н объеме допустимых преобразований в стране, хотя все они понимали, что вообше-то преобразования жизненно необходимы. Многие из них побывали в различных странах Европы н в США, в известной мере приобщились к западной буржуазной культуре и во многом мыслили категориями капитализма. Их явно поразили и увлекли экономические и политические достижения развитых стран Запада, которые они хотели сделать своим образцом.
По вместе с тем среди новых руководителей страны имелись и крайне националистически настроенные деятели (например, командующий армией Сайго Такамори), которые по-прежнему мыслили узко сословными понятиями. Они видели свою основную-иель в защите интересов дворянства и не хотели опасных, по их.
мнению, перемен. Возникшие в связи с этим разногласия отражали противоречивость положения, сложившегося в стране после переворота. Не удивительно, что в процессе внутренней борьбы состав нового руководящего ядра постепенно менялся.
Что же заставило эту далеко не единую группу наиболее влиятельных тогда политических деятелей, в целом опасавшихся каких-то радикальных перемен, не только согласиться, но и возглавить осуществление весьма существенных реформ? Здесь можно отметить ряд решающих обстоятельств.
Прежде всего правители Мэйдзи хорошо понимали, что их власть может быть эффективной, авторитетной и длительной лишь в том случае, если они окажутся в состоянии решить хотя бы наиболее сложные проблемы, накопившиеся за многие десятилетия эпохи Токугава. Поэтому в отличие от своих предшественников они были более решительными в выборе мер по оздоровлению общества, правда, стремясь при этом все же не слишком радикально изменять старый социальный порядок.
Вместе с тем некоторые возникшие во второй половине XIX в. новые для Японии объективные обстоятельства также заставили .правителей страны в своих преобразованиях быть более энергичными и решительными, чем это им самим вначале хотелось. В условиях полного краха политики изоляции и усилившейся политической и экономической экспансии со стороны капиталистического Запада перед Японией встала дополнительная сложная н острая проблема сохранения своей государственной независимости. Властям, бесспорно, были хорошо известны многочисленные факты закабаления народов Азии и Африки развитыми капиталистическими странами, которые все настойчивее стремились внедриться и в Японию. И лидеры Мэйдзи уже достаточно хорошо понимали, что в этих условиях они не могут ограничиться лишь незначительными внутренними реформами. Им необходимо было найти более надежный способ противостоять нажиму Запада. А единственным убедительным аргументом в противоборстве с .ним могло стать лишь быстрое усиление Японии. Они и поставили перед собой именно эту цель, которая уже в начале эпохи Мэйдзи была выражена в новой политической формуле: «Богатая страна, сильная армия». Эта формула явилась определяющим принципом их правления, и большинство осуществлявшихся властями Мэйдзи мер было подчинено достижению именно этой цели. Таким образом новая международная ситуация стала дополнительным стимулом политики преобразований.
В связи с этим встает вопрос: почему же все проводившиеся властями Мэйдзи реформы носили в основном буржуазный характер? Ведь правящие круги, преобразуя некоторые элементы общественной жизни, вовсе не ставили перед собой до конца осознанной задачи внедрения буржуазных социальных отношений, буржуазной политической структуры, идеологии и образа жизни.
Эго происходило прежде всего потому, что все прежние реформы, осуществлявшиеся в рамках феодальной структуры, не
давали надежных результатов. И следовательно, вновь повторять их не имело никакого смысла, особенно в совершенно новой ситуации. Кроме того, и это главное, происшедшие за период Токугава изменения в экономике и в социальных отношениях уже предполагали необходимость и возможность принципиально нового подхода к проблеме реорганизации общества. *
Далее, стремясь как можно быстрее догнать Запад, японские власти охотно и в большом объеме внедряли у себя его формы развития в экономике, науке, в общественной жизни и в быту. Они надеялись, что это поможет им сделать страну богатой и сильной, причем без необходимости значительно менять социальный строй и свою политику. Они предполагали, что «исконно японский дух» — патернализм, законопослушание, национализм избавят их от таких элементов капиталистического развития, как рабочее движение, профессиональные организации, социалистическая идеология. Однако, как показала практика, этим надеждам не суждено было сбыться: заимствуя у капиталистического Запада его формы развития, они неизбежно способствовали укреплению в стране элементов буржуазности.