Наконец, в 1889 г. правительство утвердило первую японскую конституцию, которая, как обещали власти, должна была гарантировать статус и права всех слоев населения. Однако практически она обеспечила права, причем, по существу, неограниченные, только императора и тех социальных кругов, интересы которых он представлял. Права же японского народа оговоркой «в пределах, установленных законом» превращались в весьма эфемерные, поскольку эти пределы по своему усмотрению могли определять лишь сами власти.
В 1890 г. были проведены первые выборы в японский парламент. Однако если учесть, что избирательное право получило лишь немногим более 1% всего населения страны (460 тыс. из 42 млн.) и подавляющее большинство населения было лишено возможности участвовать в формировании нового высшего органа власти, и так до крайности ограниченного в своих правах, то совершенно ясно, что принятие конституции и создание парламента свидетельствовало лишь о росте классового самосознания господствующих кругов, которые стремились все формы социальных распрей и политической борьбы превратить в тщательно контролируемый процесс, локализованный в рамках созданного ими высшего органа власти. Тем не менее создание нового политического механизма управления (партии, парламент, конституция) соответствовало потребностям общественного развития буржуазной Японии того периода.
Таким образом, к началу 90-х годов в Японии произошли большие качественные изменения не только в экономической и со
циальной, но п в политической сфере. Они явились необходимым и важным компонентом цикла буржуазных преобразований, происшедших в Японии после переворота Мэйдзи. Хотя вопрос о власти в Японии в начале эпохи Мэйдзи решался не так, как, например, в Англии или во Франции во время происходивших там буржуазных революций, эти различия касались главным образом лишь формы, а не существа проблемы. Преобразования второй половины XIX в. в Японии, в том числе и в политической сфере, составили суть буржуазной революции в этой стране. Но и здесь она оказалась незавершенной, половинчатой. Осуществлявшие эту революцию круги оказались неспособными на решительные, последовательные акции: политические партии в Японии не добились большого влияния, конституция была крайне куцей, а парламент весьма беспомощен.
Однако господствующие слои общества вполне удовлетворились тем, что к началу 90-х годов им удалось на время решить некоторые социальные проблемы, несколько успокоить социальное море, волновавшееся весь раннемэйдзийский период. К этому времени были окончательно подавлены выступления недовольной части среднего и низшего самурайства. В какой-то мере была умиротворена деревня, где для помещиков и крестьян-собственников был снижен поземельный налог. Буржуазия получила более широкие возможности участвовать в решении общегосударственных дел, и у нее исчезли основные причины для недовольства. И при всем при том верхушка бывшей феодальной знати сохранила значительную долю своей власти, получила огромные денежные суммы, новые чины и должности и с успехом приспособилась к новому строю жизни.
Власти и правящие круги избежали неприятной необходимости хотя бы минимально удовлетворить нужды народа и смогли нанести сильный удар по левой демократической оппозиции. Однако полностью устранить радикальные настроения и идеи из жизни общества они были не в состоянии. Демократическое движение, выражавшее интересы широких слоев населения, подспудно эволюционировало, набирало силы и уже в начале XIX в. опять стало важным элементом всей общественной жизни страны, причем на гораздо более высоком идейном и организационном уровне.
Предпосылки дальнейшей эволюции японского общества
Общественное развитие — это живой процесс; в обществе всегда или что-то отмирает, или укрепляется, или только зарождается. Однако интенсивность этого развития в разные периоды далеко не одинакова. Так, 20—25-летний период после переворота Мэй-дзи оказался исключительно важным в истории Японии не только тем, что за это время общество перешло на буржуазные рельсы, но и возникновением многих таких явлений и процессов, которые
в значительной степени предопределили будущее развитие страны.
В период Мэйдзи был преодолен, наконец, застой эпохи Токугава. Успехи, достигнутые в экономической, культурной и политической сферах, укрепили позиции и авторитет нового буржуазного режима и позволили ему поставить новые задачи, разрешение которых сулило ему огромные выгоды.
Так, в области экономики только за 10 лет, с 1868 до 1878 г., размеры посевных площадей выросли с 3 до 3,8 млн. те [34, с. 239]. К 1890 г. была создана сеть железных дорог общей протяженностью 2200 км [34, с. 258]. В начале 90-х годов ежегодно выплавлялось уже более 100 тыс. т стали, главным образом на о-ве Кюсю, и добывалось около 3 млн. т угля [30, с. 3]. Были построены оборудованные современными станками и машинами предприятия различных отраслей промышленности, в первую очередь военной, на многих из которых работало по нескольку тысяч • человек [39, с. 3]. Экономическое развитие страны быстро сказалось и на численности населения. За 20 лет, с 1870 до 1890 г., оно выросло с 34,5 до 42 млн. [32, с. 56].