Шлиффен, бесспорно, учитывал этот момент: «Мы сделаем хорошо, — писал он, — если заранее подготовимся к переходу Сены выше слияния ее с Уазой и к окружению Парижа, нападая сначала на западные и южные форты его. Надо стремиться во что бы то ни стало прижать французов к фортам Мозеля, Юры и Швейцарии, атакуя их левый фланг, фронтом на восток. Французская армия должна быть уничтожена. Главное — это образовать мощное правое крыло и использовать его для того, чтобы выигрывать сражения; основное — это, пользуясь силой этого крыла, в непрестанном преследовании вынуждать врага все время прерывать бой»[389].
Идея мощного и сокрушительного флангового маневра выражена достаточно ясно. Но как же все-таки действовать силам, наступающим с фронта. Шлиффен совершенно определенно высказывается, что «каковы бы ни были обстоятельства, нужно все время атаковать фронт противника». И здесь-то начинает выступать другая концепция, о которой уже говорилось во второй главе.
Шлиффен, очевидно, не представлял себе движение германских корпусов как сомкнутую линию, с равномерным распределением вдоль нее всех сил. Но все же зародыш этой идеи уже существовал в известном распределении охватывающей массы на три группы: северную (9 арм. и 7 рез. корпусов), центральную (6 корпусов) и южную (5 корпусов); все эти силы должны были выйти, западнее Вердена. Идея маневра здесь, конечно, сохранена: ясна подавляющая сила Правофланговой группы; но и весь фронт движения всей наступающей массы также намечен с полной ясностью.
«Глаза направо, налево чувствовать локоть» — этой формулой, по свидетельству Ферстера, Шлиффен пользовался для того, чтобы показать, как должно было происходить выравнивание фронта наступающего крыла.
В мощности правофлангового маневра Шлиффен видел основное условие успеха. Однако, к этому условию необходимо было также добавить и быстроту движения, высокий темп в развитии маневра.
В прежних войнах эта быстрота требовалась потому, что нужно было опередить противника в развитии своего маневра. Этот момент сохраняется и в рассматриваемых условиях, но в осложненной форме.
Немецкий автор Шак говорит о «скорости в проведении… операции, которая должна была не дать противнику времени к организованной переброске достаточно мощных сил со своего правого, неатакованного фланга на левое крыло».
Это совершенно верно, конечно, и мы знаем, уже, что Шлиффен в своем плане учитывал этот момент. Но в чем же тогда состояло характерное и специфическое отличие от прежних войн, которого Шлиффен недоучел?
Оно состояли в зависимости флангового маневра от фронта прочей наступающей массы. Фланговый маневр был этим, в известной мере, скован и ограничен. Масса, осуществляющая обход, должна была преодолевать не только внутренние трения, которые она встречала на своем пути, но и трения всей наступающей массы. Для флангового маневра осталось гораздо меньше времени, чем это допускалось по масштабам прежних войн, именно потому, что, во-первых, реакция для противника облегчалась и, во-вторых, требовалось действовать гораздо быстрее, чтобы содействовать продвижению своих сил, наступающих с фронта.
Мы можем проследить эту закономерность на примере приграничного сражения, где от флангового маневра 1–й армии требовались гораздо более высокие темпы, чем она показала в действительности.
То же подтвердилось и на примере контрманевра Клюка в Марнской битве. Именно скованность прочих германских армий с фронта, ограниченность поля маневра, близость противника требовали иных, высоких темпов маневра.
Наконец, в «беге к морю» оказалось, что наличие фронта, уже установившегося в восточной половине театра войны, требовало повышенных темпов флангового маневра.
г) Стратегическая внезапность и разведка
Как неоднократно было показано в предыдущих главах, разведка отказала с обеих сторон, что имело крайне существенное значение для хода операций. Французское главное командование вплоть до приграничного сражения не смогло распознать с достаточной точностью распределение наступающих германских сил (см. главу вторую). Кав. корпус Сорде, посланный в первых числах августа для разведки района, севернее Нефшато, доносил в главную квартиру 13 августа, что немцы заняли линию реки Урт, сильно ее укрепив; в действительности, 3–я германская армия находилась восточнее этой реки в движении прямо на запад; кав. корпус не смог дать никакой сколько-нибудь точной картины движения германских армий через Бельгию и Люксембург[390]. 3–я и 4–я французские армии не сумели использовать имевшиеся возможности и организовать разведку, чтобы установить состав 3–й германской армии и направление движения ее корпусов[391]. В результате приграничное сражение происходило в условиях почти полной неизвестности о противнике. Однако, после приграничного сражения информация Жоффра о движении германских армий становится более точной. Особенно важное значение получили своевременные сообщения о повороте Клюка на юго-восток, о движении его корпусов, восточнее Парижа и т. д.
389
Обратим внимание на то, что план Шлиффена содержит явное понимание значение оперативной «тени», которая возникает при быстром продвижении правого крыла — противник будет
390
«Etude sur la cavalerie dans lexploration», par chef descadron de Bardies — Montfa, «Revue Mil Franc». Fevrier 1934.