Внезапность французского удара, казалось бы, обезвреженная на реке Урк и у Эстерне, все же привела к путанице, неувязкам, дерганию войск, потере времени и растрате сил. Конечно, но будь этой растерянности, неувязки, противоречивых распоряжений, не было бы и Марнской бреши — ее удалось бы запереть. Вот именно! Вся суть как раз в том, что паника — плод внезапного удара — распространялась в тылу германского фронта, воздействуя на нервы армейского командования. Можно ли было ее избежать? Конечно, да. Но в этом-то и состоит трудность противодействия внезапным фланговым ударам. Историческое исследование изучает факты, а не только возможности. Факты же ясно указывают на то, что Марнская брешь явилась результатом оперативной скованности 1–й и 2–й армий, созданной неожиданным контрнаступлением превосходящих сил противника.
Могли ли германское главное командование и штабы 1–й и 2–й армий своевременно выяснить обстановку? Узнать о готовящемся ударе из района Парижа, о готовящемся переходе в наступление английской и 5–й французской армий? Конечно, могли. Для этого нужно было вести надлежащую разведку всеми средствами, а не подчинять свои мысли и волю обманчивой иллюзии, что противник уже разгромлен.
3. Наступление армии левого крыла союзников 6–8 сентября
Вспомним первоначальный план маневра, выраженный в приказе генерала Жоффра 4 сентября: 5–я французская армия должна была к вечеру 5 сентября расположиться на линии Куртасон, Эстерне, Сезанн, чтобы наступать к северу. Английская армия должна была занять линию Шанжи (Changis) — Куломье, фронтом к востоку, с задачей наступать на Монмирай.
«5–я французская армия должна была атаковать, таким образом, 1–ю германскую армию 6 сентября с фронта, в то время как британские силы и 6–й армия направятся на ее фланг»[212].
Предполагалось, что 5–я французская армия в случае, если 1–я германская окажет серьезное сопротивление, свяжет ее, а в это время 6–я французская армия и англичане, пользуясь эффектом внезапности, обрушатся на ее фланг и тыл.
По замыслу, стало быть, на 5–ю французскую армию выпала сковывающая роль. Роль активной маневренной группы должна была сыграть 6–я армия совместно с англичанами. Скованную с фронта 1–ю германскую армию должны были уничтожить ударами «во фланг и с тыла».
Начавшиеся 5 сентября бои на реке Урк изменили всю картину. Эффект внезапности произвел, правда, свое действие, заставив Клюка все в большей степени терять равновесие, но германцы были предупреждены о готовящейся ловушке, и силы 1–й германской армии стали уходить на северный берег Марны. Идея первоначального флангового маневра повисла в воздухе: 5–я армия и англичане шли в пустое пространство.
Разумеется, и союзники далеко не сразу учли это коренное изменение обстановки. Когда стал несомненным отход 1–й германской армии за Марну, оставалось неясным, является ли это действительным отступлением или только перегруппировкой сил. Но все возрастающий размах боев на реке Урк и образование здесь неподвижного фронта показали, что Клюк вовлек сюда свои главные силы.
Оказалось, что не 5–я, а 6–я армия сковывала армию Клюка. Последняя оказалась связанной здесь наихудшим образом: она не могла опрокинуть своего противника и в то же время не могла и оторваться от него, так как это значило бы открыть тыл всего германского фронта.
В результате то, что казалось генералам Галлиени и Монури тяжелой неудачей, в действительности, было главным козырем союзного командования на новом этапе сражения.
Первоначальный выигрыш темпа 6–й французской армией, благодаря воздействию внезапности, в действительности привел к выигрышу времени в 4 дня; это время могло быть использовано другими армиями союзного левого крыла, получившими свободу маневра. К вечеру 8 сентября 6–я армия окончательно перешла к обороне. Но большего с нее теперь и не требовалось. Она свою роль выполнила.
1–я германская армия могла уйти без серьезного риска. Продолжая же оставаться на Урке, она подставляла под удар свой фланг и тыл, но уже не с запада, а с востока.
Так коренным образом изменился характер маневра левого союзного крыла. Выше мы рке привели различные оценки этой перемены. Все сводят обычно к бреши между 1–й и 2–й армиями, которую открыл Клюк, уведя свои силы на север. Поэтому и утверждают, что «фланговый маневр» превратился в «маневр прорыва». Однако, для полноты анализа нужно учесть и то обстоятельство, что, фланговый маневр левым крылом трех наступающих против 1–й германской союзной армии фактически превратился в маневр правым крылом. Это чрезвычайно важно уяснить с точки зрения правильной оценки динамики битвы на западном ее участке, и в частности, — роли темпов. Здесь необходимо уточнить еще несколько моментов.