— А если он не дома? Если он бросился в Сену?
— Езжайте, езжайте, иначе я поеду вместо вас!
Он схватил ее за руку и увлек к такси, в которое Пат села одна.
Она пробежала мимо мамаши Пампин, расположившейся на коврике как результат морской болезни.
— Торопится! Торопится! — заметила мадам Сниф, которая, стоя рядом с ней, закалывала пучок. — Мадам Плантэн будет очень довольна!
— Вы ей скажете?
— О, нет, я ей не скажу прямо. Но я дам ей понять, что не стоит оставлять мужа одного в Париже, когда тебя здесь нет. Все они свиньи. А эта-то! Вы слышите, как она стучит, мадам Сниф?
Пат барабанила в дверь и кричала:
— Откройте, Анри, это я, Пат! Патрисия!
Мамаша Пампин внизу, у лестницы, вполголоса давала комментарии своей сообщнице:
— Ее зовут Пат. Это, во всяком случае, не христианское имя.
К счастью, старая квартира Плантэна была более просторной, чем стандартные жилища, где спят вчетвером на одной кровати и четверо под нею. Газ еще не мог заполнить всю его комнату, удаленную от кухни, и Анри начал понимать, что смерть торопится не так, как он. Он вдыхал с наслаждением, но достиг только стадии сильной мигрени, когда раздались удары Пат в дверь. Когда он узнал ее тревожный голос, он чуть было не провалился в спасительный обморок. Однако какой-то обрывок мысли помешал ему это сделать: этот голос был не похож на голос женщины в гневе. Но если Пат ничего не знает, почему она пришла сюда вместо того, чтобы ждать его в отеле?
Как бы там ни было, если она ничего не знает, ему не нужно умирать сегодня вечером, он без сожаления может перенести эту формальность на завтра, когда она узнает. Он хотел прожить с ней свою последнюю ночь. Он упал с кровати, потому что ноги не слушались его, но ему удалось дойти до двери и отодвинуть задвижку.
Дверь тут же открылась и снова закрылась за Пат. Молодая женщина, даже не занявшись им, бросилась на кухню, закрыла газ, открыла окна во всех комнатах. Только теперь она обняла Плантэна и усадила его у окна. Она была бледна и забыла весь свой французский:
— Что вы сделали, маленький француз? Вы с ума сошли. Я вас ненавижу. Вы меня страшно напугали, дурачок. Ах, как я хорошо сделала, что поверила ему и приехала!
Он позволял ей баюкать, ласкать себя этими непонятными словами и дышал, дышал, голова была ужасно тяжелая и пустая. Пат покрыла прохладными поцелуями все его лицо, повторяя растерянно: «Почему?» Умереть из-за нее. Никто никогда не хотел умереть из-за нее. Действительно, для него она просто Пат, а не барменша, которая подает пиво и джин.
Поскольку глаза Анри наконец-то перестали быть стеклянными и затуманенными, она вновь смогла объясняться по-французски:
— Это Питер мне сказал…
Он покраснел, и она с трудом расслышала его:
— Что он вам сказал?
Она устроила затылок Анри у себя на левой груди, совсем рядом с сердцем, которое билось громче, чем королевские барабаны.
— Он сказал мне: «Я видел его. Он хочет убить себя, потому что вы уезжаете». Я знаю, что вы меня любите. Вы способны это сделать. Я кинулась сюда бегать.
Он вздохнул поглубже, чувствуя необычайное облегчение.
— Нужно говорить «бегом», Пат.
Ему не надо умирать даже завтра! Питер — отличный парень, джентльмен. Он прошептал:
— Питер — хороший парень… милый…
С запозданием он был осчастливлен, награжден ударом, который он получил от такого господина, от такого благородного человека.
Пат согласилась:
— Да, он хороший парень. — И добавила про себя, задумчиво: «Я не ожидала этого от него».
Запах газа развеялся, унесся на улицу в потоке воздуха.
Скоро, ночью, Пат будет обнаженной. Как вчера. И как завтра.
ГЛАВА IX
Он, по крайней мере, избавился от навязчивых мыслей о «Самаре». Он знал, что дорого заплатит за эту независимость, что ему урежут отпуск, он не получит большой премии и так далее. Но, поскольку ему было на это наплевать, он мог наслаждаться, пьянеть от жизни, наслаждаться, пьянеть от Пат, высокой и белокурой, совершенной картины настоящей жизни.
Конечно, эшафот 31-го приближался понемногу каждый день, но все-таки у Плантэна было утешение — он не терял ни одной минуты общения с Пат! Он отказался от переходов «туда-сюда» и жил в отеле «Мольер» с ней. Эту странную пару перевели в более просторный, а значит, более дорогой номер, что смягчило строгие моральные требования хозяев гостиницы.
Накануне своего отъезда Питер настоял на том, чтобы пригласить их на ужин, и Анри смог пожать ему руку так крепко, что англичанин, растроганный, тихонько пожелал ему удачи, и это пожелание проникло прямо в сердце Плантэна благодаря методу «Ассимиль».