— Ну, почти дома, — улыбнулся он Юреку.
От свободы их отделяло менее двухсот метров. За их спиной без устали строчили пулеметы. Через поле смерти шли новые и новые цепи партизан.
Юрек сделал несколько шагов вперед. Взглянул на изгиб траншеи, и глаза его засветились.
— Василь! Гармошка!
Нагнулся. В эту минуту над его головой просвистела пуля. Радуясь находке, поднял гармошку. — Василь! Гар…
Василь стоял с той же улыбкой, застывшей на приветливом, добродушном лице, как будто бы все еще говорил: «Почти дома». Из едва заметной раны на виске бежала красная струйка крови…
Юрек бросил гармонь. Она издала короткий звук.
— Гранит! — громко крикнул Горец, сложив рупором ладони. — Гранит! — повторил он еще раз.
Эхо докатилось до противоположной стороны. На востоке уже светало. Вскоре до их ушей донесся далекий голос.
— Пар-ти-за-ны! Сю-да!.. — кричали по-русски.
Они находились на небольшом пригорке. Достаточно было сбежать вниз, чтобы достичь советских траншей.
— Ребята! — обратился к ним охрипшим голосом Горец. — Пошли!
Он уперся ногой в край окопа и выпрыгнул.
Остальные выскочили вслед за ним. Глаза их, не отрываясь, смотрели на темнеющую впереди неровную линию на земле. Сзади захлопали выстрелы винтовок. Несколько пуль просвистело рядом с ними.
Окопы русских все ближе. Еще пятьдесят, еще сорок метров. Мы будем жить! Будем!
— Гранит!
— Гранит!
Из окопов им что-то кричат. Но они не слышат. В ушах свистят ветер и пули. Не важно, что им кричат. Главное, что они уже близко. Еще несколько шагов. За спиной разрывается граната. Поднятая взрывом земля обдает шею пылью.
Юрек оступается прямо перед траншеей. Падает в окоп. Смотрит вокруг отсутствующим взглядом.
Здесь уже Горец. Он тяжело дышит, но глаза его сверкают.
«Я-то пройду», — говорил он. И прошел.
Юрек весь дрожит. Он прячет мокрое от пота лицо в чьей-то серой шинели, сердце его готово выскочить от радости, он с трудом проглатывает слюну. Кто-то прижимает его голову к своей груди. Металлические пуговицы охлаждают разгоряченный лоб. Он поднимает глаза. Видит чужое, но дорогое ему лицо. Это сильный, очень сильный человек. Он легко поддерживает слабеющее тело паренька, что-то говорит ему, но Юрек не понимает. В голове еще звучит грохот боя, перед глазами, как в калейдоскопе, пробегают десятки картин.
— Здзих… я дошел, — прошептал он. И рухнул на землю.
Примечания
1
Баца — старший чабан в Татрах. — Прим. ред.
(обратно)2
Гвардист — боец Гвардии Людовой. — Прим. ред.
(обратно)3
Юнаки (нем. Baudienst) — название созданной гитлеровскими оккупантами организации, выполнявшей строительные работы. На эти работы насильственно угоняли польскую молодежь. — Прим. авт.
(обратно)4
Веркшуц (нем. Werkschutz) — охранник на заводе, на предприятии. — Прим. авт.
(обратно)5
Согласен! (франц.)
(обратно)6
Куявяк — польский народный танец. — Прим. ред.
(обратно)7
Пошел вон! Убирайся! (нем.)
(обратно)8
Быстро, быстро! (нем.)
(обратно)9
Удостоверение личности! (нем.)
(обратно)10
Почему ты не работаешь, а? (нем.)
(обратно)11
Я… я… (нем.)
(обратно)12
Дальше, дальше (нем.).
(обратно)13
Так называлась конспиративная квартира, укрытие для польских партизан в годы борьбы с гитлеровцами. — Прим. ред.
(обратно)14
Партизаны Армии Людовой (АЛ). — Прим. ред.
(обратно)15
Фольксдойче — местный житель немецкого происхождения, который во время оккупации, главным образом в целях собственной выгоды, заявлял о своей принадлежности к немецкому народу. В Силезии и Померании гитлеровцы принуждали подписывать так называемые фолькслисты также местных жителей — поляков. — Прим. ред.
(обратно)16
Беховец — от БХ — Батальоны Хлопске (крестьянские батальоны) — стихийно возникшие крестьянские отряды самозащиты пропив произвола гитлеровцев. В 1944 г. большая часть их вошла в состав Армии Людовой. — Прим. ред.
(обратно)