В ожидании ответа на запросы, капитан Харламов стал внимательно изучать образ жизни Ушаковского.
Василий Васильевич продолжал спокойно работать, и в его особнячке на окраине города было тихо, если не считать свирепого лая бульдога, который, видимо, не даром ел хлеб.
После известной телеграммы Василий Васильевич стал еще осторожней и, словно невзначай встретившись с «Буйволом» на трамвайной остановке, успел шепнуть ему новое место встреч, категорически запретив приходить к нему домой. Сказал он и несколько слов о новом прокуроре, после чего «Буйвол» нахмурился и укрепился в мысли, что скоро придется навострить лыжи. А он сейчас не очень-то хотел «менять климат».
Вечером на берегу Нежнинки «Буйвол» излил свою злость на «Зуба», дела которого в последнее время резко пошатнулись. То ли курортники стали бдительней, то ли просто удача покинула «Зуба»? А удача его на самом деле покинула, потому что «Зуб» примелькался и органы милиции уже заинтересовались его особой.
«Зуб» чувствовал это и трусил. Он перестал появляться в дорожных ресторанах и других общественных местах; решил затаиться. Но поскольку «Буйвол» требовал дела, ему оставалось выбирать одно из двух: либо приносить шефу кое-какие свои «сбережения», оставленные про запас, на черный день, либо просто «смотаться».
«Буйвол» по-прежнему ласково называл «Зуба» деткой, но глаза его недобро блестели.
На этот раз он притянул «Зуба» к себе и заметил внушительно:
— Шкодишь, детка. Смотри, милый, не ошибись. От меня все равно не уйдешь... А теперь марш и чтобы через три дня пришел с хорошими вестями.
«Зуб» исчез. О том, что его, кажется, нащупала «уголовка», он не решился сознаться «Буйволу».
Том оказался счастливей. Парнишка подавал надежды, и «Буйвол» приблизил его к себе. Теперь он знал, что Том потерял родных на войне, убежал из детского дома, связался с рецидивистами, а когда главаря «застукала уголовка», стал промышлять сам. Дальше его биография была «Буйволу» известна.
Примерно так же складывалась по-началу биография самого «Буйвола».
Его юность проходила в смутные двадцатые годы. Он убежал из голодного дома в небольшом приволжском селе на юг. Потом неожиданно судьба свела его с армавирским священником. Но духовный деятель из «Буйвола» не получился. Он просидел три года за кражу. Вышел из заключения — стал осторожней. А спустя несколько лет началась война.
Вот, собственно говоря, и все.
Живет он на свете один — обездоленный и обозленный, потому что в общем-то на все ему теперь наплевать, а жизнь уже прожита. Никто его не ждет, нигде ему не рады. Он любит деньги, и деньги к нему идут. Любит внушать страх, сознавать свою затаенную, злобную силу и при случае коверкать жизнь людей, которые, конечно, были счастливей его. Он понимал это и мстил.
Неожиданно для себя «Буйвол» почувствовал к приведенному «Зубом» пареньку расположение. Что-то дрогнуло в его огрубевшем сердце, и он даже поймал себя на желании приласкать новичка.
Том вряд ли догадывался об этом. Когда воровская шайка распалась, он решил, что настал благоприятный момент изменить образ жизни. Перебрался в Ростов и стал думать, как быть дальше. Две недели он слонялся по городу, не зная с чего начать, куда поступить работать и как объяснить, чем занимался раньше. Деньги кончались, и надо было срочно что-то решать. Тут произошла история с попавшим под электричку журналистом, и Том не выдержал, сорвался...
«Буйвол» не пытался разобраться в его психологии. Ему просто хотелось верить этому угрюмому, но смелому пареньку.
«Зуб» совсем другой. Душонка у «Зуба» была трусливая, и хотя руки ловкие, но он всегда шел на «работу» с опаской, а действовал только наверняка. Он и часы-то не снял со своего подвыпившего «клиента», которого дожал Том, только потому, что, показалось, тот недостаточно захмелел.
«Буйвол» знал предысторию «Зуба». Детство у него, как и у Тома, исковеркала война. И где-то на распутье он встретил «Буйвола».
У того в это время уже было кое-какое свое хозяйство, и его хлопчики, пользуясь послевоенной сумятицей, действовали довольно активно.
Да и сейчас, кроме Тома и «Зуба», еще несколько таких же бездомных, запутавшихся пареньков продолжали выкладывать перед «Буйволом» содержимое своих карманов.