— Только откуда в Арзамасе узнают про меня и моих парней, если я прямо сейчас пристрелю тебя и скажу закопать в мусоре?
— Местные видели нас. Когда отец пришлёт людей, кто-нибудь расскажет…
Здоровяк сплюнул.
— Да мы перебьём их всех — вот будет потеха охотиться за вонючками по свалке, а?
Кетчеры согласно загомонили в ответ. Главарь поглядел на меня и ухмыльнулся:
— А это, стало быть, сын Тимерлана Гало? Где ему папаша такой комбез раздобыл? Из пластмассы!
— Нет, он просто наёмник, — сказала Юна. — Я знакома с ним всего полдня.
— То есть он не нужен тебе?
Она молчала.
— Он не нужен тебе, он не нужен нам… — пророкотал главарь кетчеров. — Он никому не нужен. И он побил Сипа. Скажи, Сип, больно было? Я видел с балкона, как он тебе вмазал…
Панк в ответ что-то прошептал, злобно пялясь на меня.
— Стало быть, — продолжал здоровяк, — можно пустить этого парнягу в расход без лишних слов.
Он пошёл ко мне, на огромных сапогах его тихо забряцали шпоры. Здоровяк пнул меня подошвой в грудь, и я повалился бы на спину, но успел вцепиться в его ногу, вывернул стопу и дёрнул.
Чтоб не упасть, он ухватился за плечо стоящего рядом Сипа.
— Как ты посмел к Бурносу прикоснуться?! — заорал тот и, подскочив ближе, замахнулся своей цеповой плетью.
Я отклонился, и удар вышел скользящий, хотя шипастый шарик распорол пластик комбеза на плече и глубоко порезал кожу. Сип нырнул вперёд, и торчащие из гребня на его голове лезвия оцарапали мне щеку — ещё немного, и я остался бы без глаза.
Отпрянув, панк замахнулся опять, но главарь оттолкнул его. Бурнос вроде едва коснулся Сипа, однако тот врезался плечом в решётку так, что с потолка посыпалась труха.
— Бурнос! — прошипел он. — Дай мне…
— Стой на месте, — велел главарь и направил ствол снайперской винтовки мне в грудь.
— Убьёшь его — тебе же хуже будет, — сказала Юна Гало.
Бурнос замер, помедлил и вдруг широко улыбнулся:
— Ну, красава, ты знаешь, что сказать в нужный момент! — Не опуская винтовку, он кинул взгляд через плечо. — И чё это значит? С чего мне хуже будет?
— Я встретила его, когда он вышел из пятна, — сказала Юна. — Это было ещё в полдень. И он до сих пор не болен, видишь? Он выжил в некрозе. Не заразился. А теперь подумай, как ты сможешь использовать его.
* * *
— Тут за пустырём пятно некрозное есть. — Присев на краю ямы, Бурнос смотрел на меня сквозь решётку. — Там когда-то Надим Тесак жил. У него в хибаре стволов немерено. Но накрыло хибару его — и всё, и нема Надима! Пару раз видали, как он там ходил, дёргался, весь в коросте. Потом пропал… может, в доме у себя лежит, сгнил уже. А стволы до сих пор внутри. Вот ты нам их и принесёшь, парняга. — Настроение у главаря кетчеров было, судя по всему, отменное, отчего он стал разговорчивым. — Думаешь, не знаю, о чём щас думаешь? Знаю! Но пятно там небольшое, ты из него никуда не денешься, мы вокруг будем. Заляжем и целиться в тебя станем, ничего не сделаешь. И ещё на цепь тебя посадим, на длинную, с ошейником, чтоб чуть что — назад выволочь. Да и монеты у Надима в подполе наверняка заныканы. Некроз к железу не липнет, так что они до сих пор целёхоньки, и ты мне их, значит, доставишь. А потом мы тебя ещё…
— Оружие у Надима, выходит, целиком железное было? — перебил я. — Интересно, хочу посмотреть.
Он озадаченно спросил:
— Чё?
— Ты говоришь — некроз только железо не трогает. Но хочешь, чтоб я оружие Надима принёс. А оружие из чего? Ствол там, затвор… А приклад? А ложе? Они ж деревянные, Бурнос.
Он покрутил головой, почесал выступающий вперёд подбородок и заключил:
— Соображаешь, наёмник. Ну, вообще, некроз не только железо, он и ещё кое-что, говорят… Стекло там… Не, точно, пропало Надимово оружие! Ладно, не важно, монеты всё одно нам доставишь. А потом мы тебя в другие места свезём. Говорят, некроз на Пустошь наступает, пятен всё больше. Будешь хорошо работать — буду тебя кормить и почти не бить, сечёшь?
Я покачал головой:
— Ты меня не заставишь на себя пахать, Бурнос.
Он засмеялся:
— Заставлю. Ты не знаешь ещё, на чё Сип наш способен. Он, понимаешь… — главарь кетчеров доверительно склонился ниже, упёршись руками в прутья решётки, — людей мучить оченно любит. Такой от нрав у мальца. Как-то фермера одного покалечил, кожу с него… Мои уже говорят: «Сип, добей его, чё он орёт, спать же мешает», а этот садюга… Три дня фермер орал. И ты орать будешь, тем паче зол он на тебя. Слезами кровавыми умоешься, шкуру он с тебя живьём снимать станет, суставы дробить… Сам умолять меня начнёшь, чтоб пустил в пятно, работать позволил и от Сипа защитил. Ну ладно, парняга, до утра тут сиди, а потом решим, чё да как.