И потому с этим политическим идиотизмом[10] библейского проекта глобализации, претендующим на безраздельную глобальную власть над людьми от имени Бога, следует покончить раньше, чем он покончит как минимум с нынешней цивилизацией, а как максимум — с её биологическим носителем — нынешним человечеством.
4. Всё выше сказанное стало более менее понятно (что и позволило выразить это в определённой лексике) лишь после того, как процесс изменения соотношений эталонных частот завершился и в жизнь вступили второе и третье поколения людей, вынужденных действовать в условиях становления новой логики социального поведения, отвечающей происшедшим описанным выше изменениям частотных характеристик жизни человеческих обществ.
При этом может возникнуть вопрос: а люди, жившие непосредственно в период смены отношений эталонных частот биологического и социального времени каким-то образом могли всё это если и не полностью понимать, то по крайней мере ощущать предстоящие глобальные изменения и соответственно как-то на них реагировать?
В массе своей вряд ли, но те, кому в силу сложившихся жизненных обстоятельств было доступно не только региональное, но и глобальное видение проблем человечества, не могли хотя бы интуитивно не ощущать надвигающихся качественных изменений в жизни общества.
Так И.В.Сталин, будучи одним из самых образованных людей своего времени [11] и находясь продолжительное время (почти 30 лет: с 1924 по 1953 г.) во главе государственности одной из крупнейших в мире (по территориальному признаку) региональных цивилизаций, не мог не ощущать, что в логике поведения всего общества происходят какие-то изменения. Ощущение этих, ещё только предстоящих изменений (процесс смены логики социального поведения достаточно длительный и охватывает период жизни двух-трёх поколений), способных повлиять на всю мотивацию поведения людей в жизни общества, и должны были подтолкнуть И.В.Сталина к решениям, которые не были пoняты подавляющим большинством его современников. Эти его решения, прежде всего, были связаны с местом и ролью единственной правящей партии в общественной жизни страны.
5. Наиболее высокие темпы развития из всех стран Запада после второй мировой войны ХХ века демонстрировали Соединённые Штаты Америки. Конечно, эта страна имела в ХХ веке самые благоприятные условия для своего развития: географические (отделена двумя океанами от вторжений из остального мира, и в то же время океаны — естественные пути глобального сообщения), природно-климатические и др. Но кроме всех известных и очевидных преимуществ было и такое, которого все аналитики как в прошлом, так и в нынешнем веке не замечали или не придавали ему особого значения: американское общество всегда было и остаётся по сей день обществом фактически политически безпартийным.
Многие тут же возразят: ну как же! В США есть демократическая и республиканская партии и ещё некоторое количество более мелких партий. И партийная система Соединённых Штатов многими, в том числе и российскими политиками, воспринимается в качестве идеала для подражания. Действительно, формально такие партии — партия «слона» и партия «осла» — в США существуют, но по сути это никакие не партии, в том классическом виде, в каком они воспринимаются в России и в Европе. Партии «спят» от выборов до выборов, а их аппарат активизируется на мобилизацию безпартийных обывателей, сочувствующих партийным предвыборным декларациям, только в период подготовки к очередным выборам. Другими словами общество Соединённых Штатов — политически безпартийное, то есть партий как работающих повсеместно и постоянно массовых общественных политических организаций, там нет. А что же есть?
Есть некоторое количество влиятельных политических фигур, связанных с двумя крупнейшими отраслевыми корпорациями и входящими в них кланами собственников — сырьедобывающими и обрабатывающими (в основном в области военной промышленности) и крупными финансовыми фондами, которые разворачивают свою деятельность через структуры партий лишь в период выборов: президентских, выборов в Сенат и Конгресс США.
То, что эти корпорации, финансируемые ими фонды и связанные с ними политические деятели в глазах американского обывателя представляются в качестве демократической и республиканской партий, никакого влияния на стратегический политический курс страны не оказывает в том смысле, что общественно-экономическое устройство остаётся неизменным вне зависимости от того, пребывают у власти демократы или республиканцы. Поэтому у этих партий нет никаких долгосрочных идеологических программ или теоретических платформ — они им для проведения предвыборных шоу просто не нужны, а в практической политике их актив одинаково опирается на общую обеим партиям университетскую субкультуру.