Глава 8
ИИСУС КАК АГИТАТОР И ПРОПАГАНДИСТ
Поскольку сила речи заключается в воздействии на душу, тому, кто собирается стать оратором, необходимо знать, сколько видов имеет душа: их столько-то и столько-то, они такие-то и такие-то, поэтому слушатели бывают такими-то и такими-то. Когда это должным образом разобрано, тогда устанавливается, что есть столько-то и столько-то видов речей и каждый из них такой-то. Таких-то слушателей по такой-то причине легко убедить в том-то и том-то такими-то речами, а такие-то потому-то и потому-то с трудом поддаются убеждению... Кто достаточно всё это продумал, тот затем наблюдает, как это осуществляется и применяется на деле, причём он должен уметь остро воспринимать и прослеживать, иначе он не прибавит ничего к тому, что он ещё раньше слышал, изучая красноречие.
Так кем же он был, Иисус из Назарета? Бунтарём, подготавливающим вооружённое восстание против римской власти, или же тихим смиренником и непротивленцем, каким его обычно изображает церковная традиция?
Истину, как и всегда, следует искать где-то посередине. Иисус не был ни политическим радикалом, ни унылым затрушенным пацифистом. Он хотел обратиться к народу со своими идеями, но при этом пользовался исключительно мирными средствами убеждения людей. Мятежи и восстания его никогда не прельщали. Иисус был, если можно так выразиться, сторонником «парламентских» методов борьбы и полагался лишь на силу устного слова.
Если проанализировать евангельские сцены общения Христа с народом с точки зрения современной науки, то можно заметить, что почти все они обладают несомненным реализмом и правдоподобием. Эти сцены, как правило, содержат такие психологические подробности, которые невозможно было выдумать из головы, не являясь очевидцем. Почему? Да потому, что в те далёкие времена ещё не существовало самой психологии, как науки, и, следовательно, этим подробностям ещё не умели давать верное истолкование. Их, конечно, наблюдали и даже упоминали о них в книгах, но понять, почему они происходили именно так, а не иначе, и почему они вообще должны были происходить, не позволял уровень тогдашних знаний. По этой причине весьма сомнительно, чтобы евангелисты, жившие в I веке, вставляли нарочно — «для правдоподобия» — в свое повествование такие психологические подробности и детали, истинное значение которых стало понятным лишь две тысячи лет спустя. Это сегодня в принципе можно, начитавшись трудов Г. Лебона, Г. Тарда, В. Бехтерева, С. Московичи, составить жизнеописание некоего вымышленного оратора и вождя масс. А тогда? Поэтому, если такие подробности в Евангелиях всё-таки присутствуют, то это означает, что евангелисты не занимались выдумками, а лишь прилежно записывали всё так, как увидели когда-то своими глазами или же услышали от непосредственных участников событий. Отыскав эти подробности в новозаветных текстах, мы наверняка сумеем с той или иной степенью достоверности реконструировать характерный ораторский стиль Иисуса во время его выступлений перед народом. Забегая вперёд, скажем, что этот стиль выдаёт в нём великолепного знатока человеческой психологии и большого мастера по части организации и проведения массовых мероприятий.
Во-первых, Иисус, судя по Евангелиям, прекрасно знал, что люди легче воспринимают обращённые к ним доводы, если предварительно будет создана особая волнующая атмосфера, цель которой — пробудить эмоции, накалить страсти, в общем, вывести людей из состояния повседневного равнодушия и безразличия. Тот, кто жил при социализме, наверное, ещё помнит тогдашнюю высокопарную риторику вокруг, казалось бы, самых обыденных вещей — «битва за урожай», например, или «трудовой десант». Сегодня мы находим это смешным, но в те времена подобными, зачастую неуклюжими приёмами руководство страны пыталось настроить массы на приподнятый, оптимистический лад.
Хорошо организованный политический митинг, военный парад или праздничная манифестация всегда протекают по одной и той же столетиями отработанной схеме: бравурная музыка, лес знамён, лозунги, громкие команды, стройно марширующие многотысячные колонны и т.п. Задача всех этих мощных средств воздействия на человеческую психику одна — ослабить сознательный контроль, подавить критический настрой, заставить людей проникнуться общими мыслями и желаниями. Той же цели, разумеется, служит и пышная торжественность богослужений в храмах.
Иисус в своей пропагандистской работе, конечно же, должен был учитывать все эти моменты. Из Евангелий мы знаем, что он всегда стремился попасть в Иерусалим по большим праздникам. Атмосфера радостного возбуждения, царившая в это время в городе, облегчала Иисусу его задачу. Исцеления больных и другие чудеса, проделываемые Иисусом публично, ещё больше электризовали толпу и приводили её в состояние экстаза. Случайный выкрик или реплика из толпы, провоцируя его на ответ или остроумное замечание, обеспечивали контакт со слушателями и давали повод для новых энергичных формулировок: «Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11:27-28).
Взятые в целом, все эти психологические приёмы должны были мобилизовать людей, вырвать их из обыденной, отупляющей обстановки, подготовить к восприятию новых, необычных идей. Уже одно то, что слушать его проповеди собирались сотни, а порой и тысячи людей, создавало соответствующий эмоциональный настрой. Человек, приходя на эти мероприятия и видя вокруг себя большую массу возбуждённых людей, неизбежно попадал под её гипнотическое влияние. У Г. Лебона есть замечательное наблюдение на этот счёт: «Индивид, пробыв несколько времени среди действующей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или каких-либо других причин — неизвестно, приходит скоро в такое состояние, которое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта» {60}.
И только после того, как толпа приходила, как сказали бы сегодня, в состояние «разогрева», Иисус начинал говорить...
Во-вторых, социальная психология установила, что во время массовых мероприятий огромное значение имеет определённый порядок расположения участников в пространстве, долженствующий усилить магнетическое действие речей. Например, оратор или вождь располагается на каком-нибудь возвышении, а безликая толпа, внимающая его речам, стоит внизу. Или вождь в стороне, на некотором расстоянии, видимый всем, а толпа — бесчисленной, анонимной массой — несколько поодаль...
Если мы обратимся к Евангелиям, то увидим, что Иисус строжайшим образом придерживался этого правила. Он часто занимал позицию над толпой, возвышаясь над нею как обожаемый харизматический лидер, доступный абсолютно всем взорам: «Увидев народ, Он взошёл на гору... И Он, отверзши уста Свои, учил их...» (Мф. 5:1-2).
Или: «Пришёл Иисус к морю Галилейскому и, взойдя на гору, сел там. И приступило к Нему множество народа...» (Мф. 15:29-30).
Нередко Иисус менял порядок расположения участников. Сев в лодку, он отплывал недалеко от берега и начинал учить, а народ, облепив поднимающиеся вверх склоны, внимал ему, как из амфитеатра:«И опять начал учить при море; и собралось к Нему множество народа, так что Он вошёл в лодку и сидел на море, а весь народ был на земле, у моря. И учил их притчами много...» (Мк. 4:1-2; ср. Мф. 13:2-3; Лк. 5:3).
В-третьих, как можно понять из евангельских текстов, свои мероприятия Иисус устраивал в вечернее время, то есть принимал в расчёт то важное обстоятельство, что в вечерние часы, по сравнению с утренними и дневными, люди легче поддаются внушению со стороны, поскольку в это время их воля, а следовательно, и критические способности, слабеют. Действительно, при внимательном чтении Евангелий, несмотря на чрезвычайную скудость информации, всё-таки можно обнаружить, что мероприятия Иисуса тяготели ко второй половине дня. Так, например, о пребывании Иисуса в Капернауме сказано: «При наступлении вечера, когда заходило солнце... весь город собрался к дверям (Петрова дома, где остановился Иисус. — А. Л.)» (Мк. 1:32-33). Или: «При захождении же солнца, все, имевшие больных разными болезнями, приводили их к Нему» (Лк. 4:40).