Выбрать главу

Еще вначале, как только начало смеркаться, дед Арсентий вытащил из своего ведерка несколько картофелин и бросил их к костру – не на угли, а в горячую золу, чтобы не подгорели. Но на всех картошки было мало.

– Катенька, – позвал старик внучку, – подь-ка, касатушка, на огород, подрой картошечки в полведерник. Да хлебца у матери спроси, сольцы возьми. Вишь, ребятки оголодали.

Катя позвала еще двух девчат, и они втроем побежали в деревню. Скоро девочки возвратились с полным ведром картошки, только что нарытой, влажно-желтой. В руках у Кати было полкаравая черного душистого хлеба и деревянная солоница, наполненная крупной солью.

Подбросили в костер веток. Пламя вспыхнуло и выхватило из темноты часть берега, стволы деревьев, ракитник. Вскоре картошка поспела. Каждому досталось по две картофелины, а кто был поближе к огню, тому и по три. Обжигая пальцы, ребята впивались в них зубами.

Давно уже село солнце, в темном небе замерцали яркие звезды, а ребята все сидели у костра и не замечали, как бежит время.

Рыболовы

В воскресный день Ленька уговорил мать пойти с ним на рыбалку. Ближе к полудню Екатерина Алексеевна управилась с печкой, наказала старшей дочери Вале накормить отца, а сама с Ленькой и Лидой собралась на речку.

– Бредец-то зашил? – спросила она, повязывая голову платочком.

– Конечно, зашил! И мотню, и крылья – все заштопал. Бредец как новенький!

– Ну то-то же! А я думала: может, опять поленился, как прошлым летом…

Леньке крепко запомнилась прошлогодняя неудача: пошли ловить рыбу, а дыру в мотне не заметили. Стали тащить – рыба вся и ушла. Такая была досада, чуть не до слез. Про этот случай мать и напомнила. Но теперь Ленька был ученый.

Он взвалил на плечи аккуратно свернутый просушенный бредень. Палки-холудцы торчали из него в обе стороны. Шершавая сеть приятно пахла смолой и тиной. От одного этого запаха поднимается настроение и хочется быстрее лезть в воду.

По дороге мать несколько раз пыталась отобрать у Леньки бредень, но он упрямо мотал головой и, жалеючи мать, говорил, что ему совсем не тяжело.

Лида семенила сзади. Ее взяли, чтобы таскать за рыболовами вещи, а если поймают, то и рыбу, но в улов Екатерина Алексеевна не особенно верила. Ей просто хотелось побыть на речке, отдохнуть, провести свободное время с детьми.

Мать предусмотрительно надела на себя что не жалко и прямо в одежде полезла в воду. Ленька шел ближе к берегу, изо всех сил старался натягивать сеть и, главное, следил, чтобы нижняя часть бредня, увешанная свинцовыми грузилами, шла ровно по песчаному дну. Рыба чаще всего уходит под низ: чуть приподнял бредень – ее уж нет.

Первый заброд был неудачный: в мотне трепетало лишь несколько серебристых уклеек и желтоглазых плотвичек. Но после этого, обойдя корягу, чтобы не порвать бредень, Ленька вдруг крикнул:

– Подсекай, мама, подсекай! Поднимай выше!

И действительно, только показались над водой края бредня, как внутри его что-то завозилось, сеть повело из стороны в сторону, будто вцепилась в нее разыгравшаяся собака. Екатерина Алексеевна с Ленькой поспешили к берегу.

– Дальше, дальше оттаскивай! – кричал Ленька, напрягая силы, чтобы вытянуть бредень на песчаную отмель.

В мотне, представлявшей собой длинный мешок посредине бредня, мелькнуло серое тело щуки. Рыбина подпрыгивала вверх вместе с сетью, а Ленька с матерью оттаскивали бредень как можно дальше, и потоки воды стекали по песку обратно в речку.

Теперь щука была видна вся: толстая, с темной спиной, серыми в яблоках боками и плоским утиным носом. Лида завизжала от радости, а Ленька бросился на щуку, прижал ее к песку своим телом.

– Врешь!.. Теперь не уйдешь!.. Давай, Лидуха, мешок!

Изловчившись, Ленька ухватил щуку за жабры, высвободил ее из сети и торжествующе поднял. Она была Леньке по пояс – килограммов на пять.

– Слыхала, мама, как она торкнулась? В это время ее и поднимать надо, пока она не поняла, что попалась. Не то бредец порвет или выпрыгнет. Они знаешь как прыгают!.. Давай мешок!

Лида подставила мешок, держа его обеими руками, чтобы Ленька не пронес мимо. Затихшая было щука снова неистово забилась в мешке.