- Да, Юра.
- Машина внизу, выходите. Дядя Костя дома? Ваша «Калина» на ходу?
- На ходу…
- Значит поедете на ней, в колонне. Давайте скорее. Я пока к своим забегу, – и пустился бежать вниз.
Соседний подъезд, третий этаж… Сначала был лай собаки, потом старик открыл дверь. Он был всё так же толст, сед и коричнев. Я же пошёл цветом кожи больше в мать, и по этому параметру практически не отличался от слегка загорелого русского.
- Ну как ты, отец?
- Всё так же, Халик. Держусь. Немного одиноко, но мы с Гердой не унываем, – я потрепал за ухом старую алабаиху с обвисшими сосками, ткнувшуюся мне в ладонь и виляющую хвостом. Ей было уже двенадцать лет, её Кай умер больше полугода назад – Ты давно не заходил, сын… Пройдёшь?
Старика не смутил мой вид, он выглядел очень уставшим. Он и правда устал. От жизни. Война в Таджикистане, побег в Россию с маленьким сыном на руках, где он брался за самую дерьмовую работу: на Урале не очень нужны учителя русского языка для нерусских школ. Отец говорил почти без акцента, что конечно выделяло его из числа приезжих, но всё равно было очень тяжело. Работал в школе физруком за копейки, провернул какую-то схему и смог преподавать ещё и историю. Потом потеря любимой жены, запой, потеря работы, кодировка… Много чего было в его жизни. Когда между нами пробежала чёрная кошка? Вернее, это была не чёрная кошка, а Рыжая Сука и Старая Вобла. Лет восемь тому назад отец нашёл тут одну разведёнку с прицепом, с которой мы друг друга сильно невзлюбили, что и понятно, собственно. Однако дело ограничивалось вооружённым нейтралитетом. Воспринимали друг на друга как предмет интерьера, да и всё. А потом мне исполнилось шестнадцать, и я привёл домой первую девушку, чтобы запереться с ней в комнате. Потом вторую, третью… Старая Вобла на них смотрела, видела их восхитительную молодость, красоту, а потом смотрела на своё мерзкое рыло в зеркало и источала сотни ненависти. Впрочем, обычно дело заканчивалось ничем, разве что сами девушки, существа гораздо более чувствительные чем я, удивлялись и говорили, что им не по себе от того, что на них смотрят не просто как на мебель, а как на тумбочку, караулящую любимый мизинец. Отчасти поэтому никто надолго не задерживался. Но так было до поры.
Когда в длинной череде девушек попалась Рыжая Сука – произошёл взрыв. Сама девица ничего особенного из себя не представляла – ни поражающей воображение красоты, ни умопомрачительных сисек, ни мозгов. Только излишняя эмоциональность, граничащая (тогда) с истеричностью. По каким-то причинам, очевидно обусловленным теорией вероятности, она задержалась чуть дольше остальных. В итоге между двумя марамойками произошла ссора на бытовой почве, едва не закончившаяся вцеплянием друг другу в волосья.
Отцом мне был поставлен ультиматум: или Рыжая Сука уёбывает, или мы с ней уёбываем вместе, на все четыре стороны. Как это трактовать? Рыжая Сука на самом деле мне на хрен никуда не упёрлась, но как бы то ни было – это было НАПАДЕНИЕ НА МОЮ САМКУ. На ТАКОЙ вызов ЛЮБОЙ самец – будь он хоть соловушкой [1], хоть сусликом, хоть обезьяной (к числу которых, как ни крути, относятся люди) обязан ответить. Утереться – значит перестать уважать себя, и яйца свои отныне хранить в серванте.
Естественно, мы съехали через несколько дней. Отец помогал деньгами, пытался проехать мне по ушам типа бла-бла-бла да бла-бла-бла, это не был выпад против тебя и всё такое. Деньги я брал – ибо работать, учась нормально в меде, было тяжело, но болтовне не верил, ибо абсурдно это, тем более что, когда я уведомил отца о своём решении, он сказал: «Хорошо. Решил значит решил. Надеюсь, что нам не придётся возвращать всё назад». Как это можно трактовать? Только как «не возвращайся» …
Спустя несколько лет наевшись истерик досыта, я выгнал поганой метлой Рыжую Суку, а отец – Старую Воблу вместе с её подкидышем. Но отношения с батей полностью не восстановились, и домой я не вернулся. Мы по-прежнему общались, я помогал ему со здоровьем и техникой, он мне – деньгами.
В мобплан можно было включить всего один адрес, и полюбив Софью я, не колеблясь, вписал в список живых её. Даром, что взаимности почти не было. Справедливости ради, стоит заметить, что везти его, в случае чего, было некуда. Сейчас, когда я увидел своими глазами то, что происходит в Городе, меня корёжило. Нажимаю кнопку передачи.
- Абзац – Сидору.
- На приёме.
- Спроси у своих, у них есть в машине место для ещё одного человека и одной собаки? Приём.
- Даже спрашивать не буду. Есть. И на даче найдётся. Это вообще не вопрос. Давай быстрее только, мы уже спускаемся. Конец связи.