- Общий – Мрамору! ДОКЛАД! Приём!
Зажимаю кнопку на пальце:
- Здесь Абзац. Один прибавил к трём десяткам, итого три, два –тридцать два, на двенадцать двенадцатых, один – тридцать девять на два двенадцатых. Двадцать семь. Приём. <Одного подавил, всего подавленных вижу троих, двоих наблюдаю, отстреливаются на двенадцать часов от меня, один из виду потерян в секторе на два часа, веду огонь на подавление>
Перевожу прицел на колёса, за которыми прячется противник, и начинаю стрелять просто в колесо. Размеренно, раз в шесть секунд – выстрел. Через минуту магазин закончится, и я крикну Аргону о том, что ухожу на перезарядку. Тогда он включится в дело. Ещё на минуту. Так же работают и Ландыш с Бамбуком, по тому злодею, что ближе к ним.
- Здесь Ландыш. Один прибавил к трём десяткам из двух двенадцатых Абзаца. Приём.
Из-за КамАЗовского моста вылетела очередь – длинная, патронов на десять, неприцельная. Хлестнула по УАЗику, даже не напугав никого толком.
- Здесь Окта. Два – тридцать два, двенадцать двенадцатых. Два десятка <Цель закрыта, огонь вести не могу>.
- Окта – Мрамору. Закройте двери. Приём.
Двери броневика захлопнулись. И тут грохот дробовиков перекрыли две быстрых серии по два выстрела из карабина Ильи.
- Это Мрамор, три десятка дважды. Абзац, Ландыш, броском вперёд, контроль!
Быстро меняю магазин на полный, и пригнувшись выбегаю из укрытия. Первым делом подскакиваю к фуре, и с размаху бью ботинком по автомату первого наёмника, как в кино. Хуй! «Калашников» никуда не полетел, будучи пристёгнут к стрелку качественным трёхточечным ремнём. Собственно, в этом его назначение и есть – чтобы в случае чего оружие и боец полетели в ОДНУ сторону, а не в разные. Ладно, хрен с ним, пинаем бандита в лицо, с хрустом ломая нос, и вызывая сдавленный сип: оппонент в бронежилете, и пули из карабина Ильи всего лишь вышибли из него дух, ну, может быть, рёбра поломали. Наклоняюсь и выдёргиваю из-под машины кисть его правой руки. С ноги по ней, ннннааа! Сип превращается в скулёж. Теперь ты, сука, безопасен, со сломанными-то пальцами. Наклоняюсь, отстёгиваю магазин от автомата и передёргиваю затвор, за лямку разгрузки вытаскиваю басурманина из укрытия, бросаю, и бегу дальше, до кучи наступая и на левую руку тоже. Ландыш тем временем разбирается со вторым военспецом.
Подбегаю к уголовнику с простреленным коленом: голень висит практически на кожном лоскуте – попадание было почти в упор, метров с пяти и дробовая осыпь легла очень кучно. Пинаю автомат, лежащий рядом: вот, теперь полетел красиво, как в кино, хотя и совершенно бесполезно: кровь из большеберцовой артерии била фонтаном, а сам раненый лишь подвывал и рефлекторно зажимал повреждение. С момента попадания прошло уже около минуты, и к бандюге подбирался шок. Естественно, ни о каком сопротивлении речи даже не шло. Выдёргиваю из-под стропы молле жгут, перетягиваю посередь бедра, мелькает и пропадает мысль дёрнуть на себя Ляйсан с наркотиками. Смысла нет: его надо по-быстрому допросить и израсходовать, так что бегу дальше: к тому, которого подстрелил сам. Снова красивый пинок по ни в чём не повинному автомату, и осознание того, что тут делать нечего: пуля из моего карабина вошла ему под левую лопатку. Сажусь на колено, осматриваюсь.
- Мрамор – Абзацу. Чисто. Один двухсотый, один трёхсотый тяжёлый, один военспец – трёхсотый лёгкий. Целей не наблюдаю.
- Мрамор – Ландышу. Второй военспец тяжёлый, пуля вошла под бронежилет, не контактный. Добрать бы его надо, наверное… Остальные двухсотые. Целей не наблюдаю.
- Здесь Мрамор. Абзац, Степан и Ляйсан ко мне, с чемоданчиком, Окта, Заяц, Леди, Аргон – в охранение, остальные – шмонать трупы. Тяжёлого наёмника добрать, лёгкого обезоружить, связать и в багажник «нивы». Всё делаем быстро. У нас минут пять, не больше.
Пересеклись мы, как и ожидалось, у прострелянного колена. Бледность с лица Ляси спала, последствия недавнего обморока исчезли, впрочем, она задержалась ненадолго: Илья забрал у неё чемодан с медикаментами, и в довольно грубой форме (а нефиг возражать!) отправил обратно.
Я достаю из чемодана ещё один комок ваты, обильно пропитываю нашатырём из флакона, переглядываюсь с Ильёй и Алексеем и сую вату прямо в нос медленно теряющему сознание негодяю. Однако ж, сколько прыти добавляет водный раствор аммиака! Пленный хрипло матерится, дёргается и даже предпринимает попытку привстать на локтях. Попытка успехам не увенчивается, так как Илья слегка трогает раздробленное колено дульным устройством карабина, вызывая протяжный вой, оборванный пощёчиной от Алексея.