- Шальная пуля. Стреляли со стороны моста – я указал на осыпь осколков и крупной пыли на асфальте.
Девушка только улыбнулась мне, словно маленькому ребёнку, первый раз правильно сложившему два и два.
Последним пунктом нашего маршрута была шашлычная – обычная придорожная рыгаловка, где тухлятина в мясе отбивалась уксусом и большим количеством специй. Остался один вопрос: христианин или мусульманин её владелец. Ответ пришёл сразу: на меловой доске возле входа было написано меню, где первым номером значился шашлык из свинины. Значит хозяин – грузин, армянин, осетин… Кто у нас ещё на Кавказе из христиан? Абхазы, мегрелы… нет, конечно, шашлычную теоретически может держать и русский, но это… маловероятно в общем. На террасе под навесом не было ни души, на двери в зал висела табличка «закрыто», но на толчок рукой она отозвалась мелодичным перезвоном «музыки ветра», китайской висюльки изначально являющейся частью ритуального погребения, но плотно обосновавшейся в России в качестве дверного колокольчика в магазинах и офисах. Я осторожно шагнул внутрь.
- Мир дому, уважаемый! Есть кто живой?
Глаза привыкали к условной темноте, и выхватывали детали обстановки: добротные деревянные столы без скатертей, барная стойка, большой мангал в углу с трубой дымохода, уходящей в потолок, массивная дверь, отделяющая зал от… чего? Кухни? Дома хозяина? Трактирщик явно жил здесь же, и само кафе было пристройкой к его дому.
- Аааа… И тебе мир, путники. Ми закрыты, электричество нет.
Послышались тяжёлые шаркающие шаги и скрип деревянной лестницы. Я машинально отшагнул в сторону, уходя с линии потенциального огня, одновременно выталкивая Лясю, чью руку я не выпускал, к себе за спину. Словно читая мои мысли, она спряталась за моим левым плечом. Грузный невысокий кавказец, с шумной одышкой спускался со второго этажа, ход на который был за моей спиной. Мда, очередной минус мне, не заметил. В правой руке пожилой хозяин шашлычной держал за середину ствола помповый дробовик, что говорило как минимум о том, что пожилой дядечка является гражданином России и не собирается в нас стрелять.
Он наконец спустился, и я смог его нормально рассмотреть. Дядька, как выяснилось, оказался не шибко старым – лет пятьдесят, не больше, в молодости занимался спортом – вольной борьбой скорее всего – об этом говорило и строение фигуры, и майка-борцовка, натянутая на эту самую фигуру, и мятые уши. Длинный армянский нос венчала большая бородавка, обширная плешь обрамлялась редкими антрацитово-чёрными волосами.
- Как звать тебя, уважаемый? – я протянул ему руку.
- Миня зовут Грачья, зови Грачиком, я привык уже, – толстые короткие пальцы крепко сжали мою руку.
- Меня Юра зовут. Я тут с подругой мимо проезжал, хотел по пути горючкой разжиться, а заправки закрыты. Не поможешь? Мне бы бензина девяносто второго немного.
Грачик вгляделся в моё лицо, оценил щетину, успевшую вылезти с момента утреннего бритья.
- Юра? Как Юра? Я би скорее поверил, если би ти сказал Бахтияр или Джафар.
- У меня много кровей. Так ли это важно? Моя семья бежала сюда от войны в Таджикистане, когда я был совсем маленький.
- Ти прав, не важно. Я сам уехал из Степанакерта и увёз семью ещё в восемьдесят восьмом, когда всё только начиналось. Молодой ещё был, только из армии пришёл, с Афгана вернулся, но это был самый мудрый мой решение за всю жизнь. Здесь уже почти тридцать лет, а акцент никуда деть не могу. Лиана очень чисто говорила – Грачик размеренно перекрестился.
Внимательно скопировав его движения в ответ, я разглядел в полумраке на его смуглом плече горную вершину, сверху обрамлённую тремя буквами: ДРА. Демократическая Республика Афганистан. Под горой стояли две даты: 1985-1987. Исчерпывающая информация, в общем-то. Я нарушил возникшую паузу.
- Ну так что, Грачья, сможешь помочь мне? – я достал из кармана купюру.
- Ааа… Памагу… Убири. Трудные времина настали, но что ми за люди, если не будем памагать друг другу? Пайдём…
- Кстати о трудных временах… Что тут сейчас происходит? Всё как будто вымерло.
- Ааааа, не знаю, – Грачик повёл меня за собой, отворив дверь, которая, как оказалось, вела в гараж, в котором стояла немолодая серебристая «Приора». – С утра на перекрёстке авария произошла, часа за полтора образовался огромный пробка. А потом со стороны моста приехал какой-то машина, с пулемётом на крыше, расстреляла эту пробку, я как раз в этот время на улице стоял, шашлик на вынос дальнобойщику с той пробка отдавал. Услишал стрельбу – упал, спрятался с шофёр за столб. Машина проехал к пробке, кинул что-то, и уехал бистро-бистро. Как уехал – два взрыва раздалось и несколько машин загорелось. Я свой шашличка закрыл, мангал потушил, ружьё достал и сидел. В два часа свет погас, и вода отключилась. Держи – ветеран протянул мне снятую со стеллажа алюминиевую канистру с топливом, – в шест часов вечера после войны отдашь, как была.