Илья кивнул мне:
- Вылазь.
В последний момент я увидел боковым зрением, как командир надел на голову бандита пакет из пятёрочки, и вылез вслед за мной.
- Так, уважаемые товарищи гражданские! – Илья обратился к присутствующим, напряжённо следившим за нашими действиями. – Сейчас мы с Юрой будем допрашивать пленного. В связи с этим, я убедительно прошу всех покинуть гараж до особого распоряжения. Сразу скажу, что это небыстро, допрос может затянуться и на два часа, и на три – как пойдёт. Поэтому возьмите с собой еду, воду, мебель ну и что ещё посчитаете нужным. Прошу не шуметь, чтобы не привлекать к нам излишнего внимания и не распространяться о происходящем здесь. Как только мы закончим допрос, то сразу всех позовём обратно. Иван и Влад будут дежурить у дверей, если кто-то что-то забудет – один из них войдёт и вынесет забытое. Хорошо?
Народ молча потянулся к выходу. Взрослые понимали, особенно наблюдая наши приготовления, какого рода предстоит допрос, и если и пытались протестовать, то только в душе. Я не знаю всех, кто в этот момент находился в нашем «штабе». Не знаю идеалов, стремлений и убеждений этих людей, которые были близкими родственниками моих товарищей, но, по-видимому, они все были достаточно адекватны чтобы не возражать против такой бесчеловечной, но такой необходимой сейчас вещи, как пытки.
Когда дверь за ними закрылась, Илья обратился ко мне:
- Сейчас спустимся вниз, ты включаешь фонарь и направляешь ему в глаза, потом зачерпываешь воду, и как только я сниму с него пакет, плещешь ему на лицо снизу, в идеале – чтобы вода в нос и рот попала. Понял?
- Да.
- Тогда включай камеру, и полезли.
Диверсант уже бился в панике, дёргаясь изо всех сил: нас не было больше двух минут, а значит даже у самого подготовленного человека закончился бы кислород. Мощный луч света разбил мрак погреба и ударил в искажённое ужасом и пакетом лицо, но лицу было пофиг: оно мечтало только о глотке воздуха. Я быстро зафиксировал положение штатива и зачерпнул жестянкой воду. Илья кивнул и резко сдёрнул пакет, полтора литра воды, подняв фонтан брызг, ударились в рожу иноагента, заставив его захлебнуться и натужно, до рвоты, закашляться.
- Кстати, давно хотел тебя спросить, где ты делал предложение своей жене? – вопрос Ильи застал меня врасплох, но я сориентировался довольно быстро. Женат я не был, конечно, но Рыжей Суке я однажды подарил кольцо, что как бы стало отправной точкой нашего «гражданского брака».
- Будешь смеяться – в блинной «Масленица», на улице Пушкина. Мы там и познакомились, кстати, и часто туда ходили, – я говорил, наблюдая как Илья медленно берёт со стола газовую горелку, зажигает её пьезоподжигом и ставит источающий голубоватое пламя баллон обратно. Потом ласково кладёт руку на нож, и, резким движением, открывает жуткого зверя от «спаев». Серрейтор вспарывает остатки одежды на пленном, оставляя глубокие царапины. Враг остаётся голым, лишь на шее осталась цепочка с медальоном. Медальон болтается вместе с тушей и, попав в луч света, отсвечивает незатейливым рисунком: вилы на «жовто-блакiтном» поле. Его владелец уже не сопит и не хрюкает, он просто натужно подвывает, параллельно пытаясь отдышаться. Я продолжаю: