- Так ты что, за нашу власть, молокосос? За партию жуликов и воров? За этих фашистов?! – реплика с места. Говорил пожилой толстый мужчина около шестидесяти, с впавшими глазами и густой седой бородой. Говорил со злобой и ехидством. Тепличного комсомольца-похуиста с пенсией прокатили, что ли? Что ж… отличный вопрос.
- Я – да. Конечно. А ты – нет? И если нет, то что ты здесь делаешь?
- Я здесь, потому что присягу давал народу! А власть нынешнюю ненавижу!!! – дед развоевался не на шутку, сидя на перевёрнутом ведре, и накручивал себя ещё больше.
- Ты, видимо забыл текст присяги, которую ты давал. Давно это, наверное, было, лет сорок назад? Ты присягал не только народу, но и Советской Родине, и Советскому правительству. Родина давно не советская, а советского правительства уже тридцать лет как нет. Можешь считать себя свободным от неё и идти отсюда на хуй, в спину стрелять не буду. Ты как, пойдёшь?
- Да ты… – дед возмущённо вскочил на ноги, подхватив «вертикалку» за стволы.
- Тогда завали ебало, старый хрыч, и послушай, что я скажу, – прорычал я, мы встретились глазами и старик осёкся, медленно положив оружие. Видимо в них он увидел что-то такое, что его напугало. Правильно увидел. Подними он ружьё в мою сторону – пристрелил бы к чертям собачьим. Я продолжил.
- Сейчас – война. Такая же, и с теми же целями, как и Великая Отечественная. Просто растянутая во времени и пространстве. И сторон здесь, как и тогда – ровно две: или ты за Сталина, или ты за Гитлера. Третьего не дано. Все, кто заявлял о том, что идут освобождать свой народ от большевиков – носили свастику на пряжках ремней. Что власовцы, что бандеровцы, что красновцы, что другая мразь. Так что либо ты за Российскую Федерацию, Кремль и Путина, либо ты за интересы США, Госдепа и Сороса. Третьего варианта нет. И мне плевать, какие у тебя политические убеждения, как и на то, какие убеждения у всех остальных. Они могут быть у каждого свои и диаметрально расходиться с моими – не важно. Важно одно: сохранить сейчас Государство перед лицом внешней угрозы, и позволить уже нашим детям определить, каков будет облик России будущего. Уразумел?
Задыхаясь от негодования, старикан всё же справился с собой и кивнул. Тем лучше для него.
- Путин – первый правитель после смерти Сталина, во время правления которого границы России и влияние в мире раздвигаются, – я сам перевёл дыхание и перевёл внимание на компьютер, который мне принёс посыльный. – А сейчас я вам покажу, что эти люди уже сделали на нашей территории.
Я открыл крышку ноута и включил его. Оставшиеся минут десять ушли на демонстрацию хроники, снятой в ОВД «Сосновый Бор», при экспресс-допросе наркомана Сороки и на транспортной развязке «Вышняя Гора». Видео допроса укронаёмника я демонстрировать не стал: это как раз та категория знаний, которая ведёт ко многим печалям.
Мужиков проняло всех, даже старика-неодиссидента, он вообще чуть не свалился с приступом: дитя, видевшее в жизни плохое только по телевизору и очень давно, плохо переносит вид истерзанных пулями женщин, пусть даже в записи.
Снаружи с пробуксовкой остановилась машина, и в гараж зашли убывшие бойцы, неся оружие закинутым за спину, так как руки занимали здоровенные пластиковые кофры. Снайпер ко всему прочему нёс ещё и рюкзак. Влад подошёл ко мне, и отдал воинское приветствие:
- Товарищ командир, задание выполнено, снайперские игрушки доставлены, происшествий в пути не было.
Я кивнул и с некоторым усилием, через боль, тоже взял правой рукой под козырёк стального шлема.
- Стрелка с пятитысячкой, всем оборудованием и одним автоматом забираю. Оставшиеся калаши вернуть в резерв, а стволы Казанцева употреби в дело, да так, чтобы не угробить, желательно. Вещицы недешёвые и качественные. И да. Нужна рация. С гарнитурой, желательно.
- Есть один «кенвуд» в запасе. Вон, у парней, что патроны крутят – возьми, на столе лежат, – он указал вглубь помещения.
Мы вышли на улицу.
- Андрей Николаевич, меня Юрий зовут. Давай без отчества, и на ты, но с уважением. Добро?
- Хорошо, – протянул мне руку, которую я, скрипнув зубами, пожал.
- Андрей, скажи, ты в людей когда-нибудь стрелял? Проблем с принятием решения на выстрел не будет? – я заглянул ему в глаза.