Чем дальше я слушал, тем сильнее становился виден пробел в истории: как в этом стаде малолеток затесался почти сорокалетний Икромджон? Решив повременить с уточнением этого, в общем-то, второстепенного момента, я продолжил допрос дальше, тем более что история подходила к концу.
Задания у банд были разные: от налётов до опорные пункты полиции, с целью завладения оружием, до ограбления ювелирных магазинов в центре: старшие шаек получали исчерпывающие инструкции в письменном виде, вплоть до того, с каких витрин что брать, где камеры развешены, и сколько времени они примерно будут работать с момента отключения электричества.
Перед выходом на разбой, Гаврюша снова собрал всех бойцов, поставил на колени (типа перед Аллахом, но на самом деле перед собой), провёл молитву и благословил всех на джихад.
Весь вчерашний день и прошедшую ночь банды носились по городу, стаскивая на стройку намародёреное: там сделали базу, по мнению Икрома – чтобы не привлекать излишнего внимания к продуктовой базе. Впрочем, это даже отчасти логично, если не знать того, что поведал нам укронацист. Конечно же не всегда банды возвращались с гешефтом, иногда они получали на месте крепкий отпор и у диаспоры появились раненые и убитые: как минимум дважды группы возвращались в меньшем составе чем уходили.
А за полночь одна банда из рейда притащила не награбленное, а своего собрата-бандита, сильно избитого и связанного. Бросив земляка к ногам имама, старший группы, Ислам, возмущённо поведал, что Равшан хотел изнасиловать молодую полицейскую, попытавшуюся оказать сопротивление мразям. За этот проступок Ислам потребовал предать Равшана шариатскому суду, и побить камнями, как прелюбодея. Наивный молодой дебил, как выразился Икром.
Пришлось ждать собрания всех банд, и при стечении всех «исламских воинов джихада» тупорылый неофит повторно обвинил своего собрата в прелюбодеянии. Дальнейший диалог между ним и Джабраилом вызвал отвисание челюсти не только у Ислама, но и у меня:
- А была ли та женщина правоверной мусульманкой?
- Ээээ... Не знаю, нет, наверное. Она русская вроде была.
- А была ли она благочестиво одета? Был ли на ней хиджаб?
- Обычно она была одета, в форме, без хиджаба.
- Вот видишь. Мусульманину разрешено изнасиловать кафира или кафирку если они одеты нескромно, будь они даже детьми. Изнасиловать можно и женоподобного мальчика, если он одет нескромно, например в шортах и майке. И в том не будет греха.
Несмотря на общее эмоционального отупение на фоне последних событий, от пересказанного диалога я охуел. В очередной раз за эти дни. Охуел так, что меня затрясло. Глаза налились кровью, руки захотели что-то сломать. Например, шею Джабраилу. Да и Икрому до кучи. Когда я слушал рассказ Михайлы о художествах Сороки, это воспринималось не так. Бандеровец говорил о беспредельном поступке, но не оправдывал его. Тем более религией. Мне кажется, пророк Мухаммед в гробу бы перевернулся, если бы услышал слова Гаврюши.
Впрочем, а перевернулся ли бы? Учитывая, что третья из тринадцати (пятнадцати? Двадцати трёх?) жён пророка была шести лет от роду к моменту брака с сорокаоднолетним Мухаммедом, и девяти – к началу сексуальной жизни. И нет ли в Коране стиха, который одобрял бы ту жесть, о которой я сейчас услышал? Хоть бы и в толковании. В библии же есть, в книге «Левит», в главе двадцатой, прямой призыв убивать и мужчину, и женщину, если они занимаются сексом во время менструации. Да и много за что ещё. Я недостаточно хорошо знаю Коран, чтобы утверждать, что там нет такого же мракобесия. Впрочем, даже если так, кафиры, это атеисты и язычники, а Софья, хоть и формально, – христианка. Соответственно относится к категории «ахль аль-китаб», то есть «людей писания». Люди писания верят неправильно, но в правильного бога, а потому – мусульмане не имеют права покушаться на их жизни, честь, здоровье и имущество. Что регулярно и демонстрируют терактами по всему миру, и проводя политику геноцида по отношению к христианам в исламских государствах типа Пакистана или Саудовской Аравии.