– Думаю, да, – сурово ответил он.
– Вы думаете?
– Э-э-э…
Он явно не нашелся, что и сказать. Повисло неловкое молчание. Глядя, как Васек медленно становится похожим на свеклу, решила закончить его попытки извиниться и перешла к делу.
– У нас мало времени.
Поднялась со стула и стала раскладывать на столе документы, подключать компьютер. Глянула на директора. Тот продолжал хмуриться.
– Я буду вам мешать? Могу пойти в свой кабинет. Там, правда, места маловато.
– Нет-нет, – поспешил остановить меня он, – я всё равно скоро уеду. Поэтому оставайтесь тут.
Он поднялся со своего кресла и помог включить в розетку ноутбук, и понеслось…
Мы разрабатывали комбинации, думали, чем возможно будет покрыть катастрофическую нехватку оборотных средств на начальном этапе развития. Прикидывали минимальные и максимальные риски, а также сроки выхода на проектную мощность. С Васьком, на удивление, очень легко работалось. Он, конечно, плохо подкован в экономике и юриспруденции, но как производственник был выше всяких похвал.
К обеду стало ясно, что, если Луганский куда-то и собирался, то явно передумал. Даже на звонки по телефону почти не отвлекался, а их было немало. Два раза в кабинет заходил зоотехник и инженер. Их явно шокированные взгляды расценила, как комплимент своей дипломатичности и профессиональным навыкам. Приятно осознавать, что ты единственная, кто смог сработаться с начальником, не доводя его до приступов ярости.
Время от времени у двери маячила Тамара Сергеевна, стараясь узнать, чем мы там занимаемся. У Васька появилась персональная дуэнья в лице баклажанихи. А как еще объяснить ее постоянные «срочно подписать», «просили перезвонить» через каждые десять минут. Когда она в очередной раз распахнула дверь кабинета со словами «с администрации пришла телефонограмма», Луганский, отвлекаясь от созерцания финплана, небрежно бросил:
– Потом посмотрю. Тамара Сергеевна, будьте добры, два кофе.
Я на мгновение отвлеклась от экрана ноутбука, чтобы полюбоваться на ее вытянувшуюся физиономию под толстым слоем пудры.
– Два?
Луганский поднял голову и одарил секретаршу холодным взглядом.
– Вы плохо слышите? Конечно, два.
Тамара Сергеевна сначала отчаянно замотала головой, потом энергично закивала.
– Да-да. Два кофе.
Она поспешила выполнять поручение под пристальным взглядом начальника.
– И сахар не забудьте! – в вдогонку крикнул Васек. – И молоко!
– Молоко? – пробормотала обескураженная баклажаниха. – Где ж я его возьму?
– В магазине! – прогремел директор и с улыбкой посмотрел на невозмутимую меня. – Евгения Николаевна любит сладкий с молоком.
– Евгения Николаевна любит… – пораженно повторила Тамара Сергеевна, но комментировать слова начальства воздержалась.
Я, пряча лукавую улыбку, снова уткнулась в компьютер. Рейтинг Васька стремительно рос в моих глазах.
Кофе не заставил себя ждать. Баклажаниха влетела в кабинет потрепанная, запыхавшаяся и неимоверно злая. Если бы взглядом можно было испепелять, я бы давно стала пыльной кучкой. Она, явно стараясь действовать как можно громче, поставила чашечки, уже знакомую мне вазочку с рафинадом и открытую упаковку со сливками. С гордым видом «пейте и подавитесь» удалилась под жуткий скрип двери директорского кабинета. Прямо как в фильме ужасов.
– Чего это она? – удивился Луганский.
– Перенервничала. Давление наверняка поднялось, – пожала плечами я.
Осторожно взяла чашечку со стороны директора и стала добавлять туда сахар и молоко. Побольше, как люблю. В ответ на недоуменное выражение лица Васька усмехнулась:
– Вам она точно мышьяка не добавит. Ей будущий зять живой нужен.
Его глаза стали как блюдца. Он такой смешной, когда рот приоткрывает. Невольно начала хихикать. А Васек, глядя на меня, тоже заулыбался.
– Жень, – внезапно став серьезным, сказал он, – я не хотел тебя обидеть вчера.
Сделала глоточек кофе и зажмурилась от удовольствия.
– Забыли.
– Нет, не забыли, – возразил Васек.
И взгляд такой, как у побитой собаки. Вот уж не думала, что грозный Луганский может быть таким.
– Я вел себя как последний баран.
– Козел, – мигом поправила я.
– Это еще почему? – возмутился он.
– Ты ж хочешь загладить вину? – шикнула на него я. – Вот и не придирайся.
Тут он так тепло и по-мальчишески улыбнулся.
– Чего? – насторожилась я.
– Ты ко мне на «ты».
И радуется, как кот первым лучам мартовского солнца. Дурачок, ей богу! Благоразумно решила промолчать. А то ответы вертелись на уме один язвительнее другого.