С трудом выдавила улыбку в ответ и опустила глаза на тарелку, которая была совершенно пуста. Так-так, не порядок. Я, когда нервничаю, всегда ем.
Подцепила вилкой аппетитную, на вид, отбивную, отрезала кусочек, положила в рот, прикрыв глаза в предвкушении и… Это что за старую калошу они на стол подали вместо молодого поросенка? Это же есть невозможно. Ощущение, будто жуешь кусок старой резины. Я, конечно, не великий кулинар, но готовила вполне прилично, чтобы понять, какой невероятный «талант» должен быть у повара, чтобы сотворить вот это.
Васек, видимо, заметил мою кислую мину и, наклонившись ко мне, прошептал:
– Попробуй вот тот салатик. Он вполне съедобен.
– Сам проверял? – подозрительно прищурилась я.
– Естественно.
Он подал мне салатницу и подержал ее, пока я накладывала себе порцию. Вернее, две порции. Все равно есть тут больше нечего. Возмущению моему не было предела. И это единственный ресторан на селе. Да у хачика на трассе в сто раз вкуснее кормят. Позорище!
– И куда только администрация смотрит? – пробормотала я себе под нос.
– Администрации некогда, а администратор сегодня останется без премии, – всё так же шепотом ответил на мой вопрос Луганский.
Я от удивления чуть салатом не подавилась, который, кстати, был на самом деле неплох.
– Гостиница, ресторан. Ты тут – олигарх местный? – едва слышно съехидничала я.
– Нет. Просто маленький побочный бизнес, – директор придвинулся еще ближе, почти касаясь губами волос. – По сравнению с главой я просто в игрушки балуюсь.
Это Виталик, что ли олигарх? Хорошо же дяденька устроился. Хотя чему я удивляюсь. Небось, оформил бизнес на какого-нибудь троюродного брата, который одной ногой в ликероводочной коме и заведует всеми «делами» на районе. Вот тебе и Виталик…
Разговор за столом плавно перешел на тему торговых зерновых площадок, и я, краем уха слушая, но не вникая в разговор, медленно пережевывала салат, не забывая время от времени запивать соком. Не спеша работая челюстями, размышляла над полученной информацией, и складывалось ощущение, что я упускаю что-то очень важное. Но никак не получалось сложить воедино этот, казалось бы простой на первый взгляд, пазл.
Из этих невеселых дум меня выдернул приятный женский голос, что раздался практически рядом со мной:
– Я надеюсь, вам понравился сегодняшний вечер?
Это, наверное, тот самый администратор, что останется без премии. Собиралась снова продолжить ковыряться в салате, как Луганский повернулся к своей сотруднице и добродушно произнес:
– Да-да, Анечка. Всё замечательно.
Вы когда-нибудь ощущали, что от внезапно вспыхнувшей ярости начинает валить пар из ушей? Нет? Так вот у меня он не то, что из ушей, из ноздрей полез. Медленно, не меняя на лице маску легкой вежливости, повернула голову в сторону девицы и оценивающе осмотрела ее с ног до головы. Ничего в ней особенного не оказалось. Высокая, в меру упитанная особа, с крашеными рыжими волосами. Симпатичная, фигуристая. И всё бы ничего, если бы эта дамочка не положила руку на плечо МОЕГО директора в процессе их нехитрого разговора.
– Василий Михайлович, вам принести кофе? Как вы любите? – с придыханием спросила девица и прижалась своей объемной грудью к Васькову плечу.
Это что ж, вашу мать, творится?! Вот, кобель плешивый.
Луганский, видимо почуяв неладное, кое-как отцепил клешню с вампирским маникюром от своего пиджака и бросил на меня виноватый взгляд, который тут же стал несчастным, потому что дамочка поинтересовалась:
– Василий Михайлович, у вас не найдется время обсудить некоторые рабочие моменты?
Он согласно кивнул.
– Жду вас в кабинете, – промурлыкала рыжая и удалилась, плавно виляя бедрами.
Мы с Васьком вместе некоторое время глядели ей в след. А затем Луганский как ни в чем не бывало повернулся и начал с аппетитом уплетать треклятый салат.
Я вскипела пуще прежнего. Если эта козлиная рожа думает, что мне хватит воспитания, чтобы не закатить сцену прямо за столом, то он глубоко ошибается. В гневе я сама себя боюсь, потому что тормоза отказывают на поворотах.
И когда я уже собиралась потянуться за стаканом с соком, чтобы позже полюбоваться, как он будет стекать по Ваську, этого гада неожиданно спас Петерман.