– А как же Аня?
– Да сдалась тебе эта Аня! – разозлился он. – Уволю я ее и дело с концом…, если найдешь достойную замену.
Ответ пришелся мне по душе. Поэтому сама потянулась к директору, схватила на немного растрепавшиеся вихры и впилась в губы страстным поцелуем.
Так вот. Сегодня Василий помчался по своим гостиничным и ресторанным делам, а меня оставил типа за главную. Польстил самолюбию. На самом же деле в свете последних событий Луганский, похоже, махнул рукой на колхоз со всеми его проблемами и решил сосредоточиться на собственном бизнесе. Как экономист, прекрасно его понимала, тем более, что в хозяйстве он не на зарплату жил. И теперь, когда лавочка прикрыта, ему не улыбается тратить свое время непонятно на что. Но, как Женька Яковлева и она же Николавна, была возмущена до глубины души. Как вот так запросто можно плюнуть практически на дело своей жизни? Собственно из-за этого мы вчера еще немного поспорили. Потом помирились. Затем опять поспорили. И каждый остался при своем мнении.
– Делай, что хочешь, – устало сказал мне Васек. – Хоть сожги дотла, если тебе станет спокойнее, но я умываю руки. Всё что мог уже сделал.
Хотелось возмутиться, но вовремя сдержалась. Если рассуждать честь по чести, то не фига он не сделал. Да, руководил. Да, поддерживал производственный процесс от сева до уборки, от отела до сухостоя и так по кругу из года в год. Но!!! Не задумывался о будущем. Не вникал в финансовые показатели, не нанял квалифицированного специалиста, чтобы тот на пальцах объяснил, что к чему, не принял радикальных мер, когда это было возможно. И теперь заявляет, что сделал всё что смог. Снимает с себя всю ответственность, будто это не он десять лет назад пахал на стареньком ДТ-75 под зноем палящего солнца, радуясь работе за то, что она вообще есть.
Чистой воды эгоизм. Вот она – непостижимая мужская логика. Один прагматизм и никакого сожаления и чувства вины. За то, что две сотни людей останутся без работы, за то, что две тысячи голов скота пойдут под нож на ближайшем мясокомбинате.
В тот момент я всеми фибрами души возненавидела капитализм и демократию. Сталина на них не хватает! У того разговор короткий со всеми был. А сейчас кому ты пойдешь жаловаться? В администрацию? Смешно. У главы района в мозгу калькулятор покруче моего ноутбука будет. Он в уме уже прикинул, сколько денежек ему накапает от этой сделки. При чём здесь он? При том, что ничего в районе не происходит без его ведома. Легальная крыша. Не нравится – вали в другой район со своими коровами. Вы думаете большие города – это центры вселенной? Как бы ни так. Здесь в этой всеми забытой глуши такими деньгами ворочают, что подумать страшно. Не зря же дед Сеня часто говорит, что в России к власти пришли бандиты. Он, конечно, сильно утрирует, но аналогия прослеживается.
И как бы я ни злилась, как бы ни пыталась что-то изменить, а против системы не попрешь. Можно только лишь внедриться во вражескую среду и партизанить понемногу, чтобы попытаться перевесить чашу весов в сторону справедливости.
В общем, когда я припарковала свою Белочку на колхозной территории, настроение было самое боевое. Душа пылала решимостью показать господину немцу иную сторону жизни нашей деревни, а не только те сухие финансовые показатели, что он видит на отчетах. Ведь когда смотришь на табличку с оборотом стада, как-то не сразу приходит в голову, что это все живое, настоящее. По себе знаю.
Непринужденно помахала деду Сене, неизменно восседающему в своей будке, как на царском троне, и направилась в контору. Тут на полпути меня перехватил агроном, который мчался из мастерской так, словно у него поезд от платформы отъезжает.
– Николавна! Как хорошо, что я вас успел поймать перед выездом на весовую.
Я притормозила и с улыбкой поздоровалась. Агроном мне нравился. Не смотря на то, что он городской кадр, на деле оказался не халтурщик и не стукач, а я таких уважаю.
– Доброе утро. Что-то случилось?
Похоже, он только и ждал моего вопроса, потому что далее информация полилась, как из рога изобилия.
– У меня зерномет сломался. Зав. током собралась увольняться. Солярка кончилась. И весы врут на целых две тонны, – выпалил как есть на одном дыхании агроном и заткнулся, остановленный моим протестующим жестом.
– Всё это понятно, – медленно произнесла я. – Одного не пойму – какое это имеет отношение ко мне?
Мужчина почесал затылок, взгляд его заметался, остановился на собственных кроссовках, и наконец он неуверенно ответил:
– Так это самое…Михалыч вроде сказал, что по всем вопросам к вам. Он занят и вас за главную оставил. А вопросы все это…как его…финансовые. Сами не решим.