Провозилась до самого обеда. Оторвалась от монитора, устало потерла глаза и вздохнула, всеми силами отгоняя наваждение в виде огромного гамбургера, что последние полчаса маячил перед глазами между строк печатного текста. Война войной, а обед по расписанию. Должен быть…наверное.
И вот ни одна сволочь не придет и не скажет: «Женечка, ты так уработалась, бедненькая, пойдем я тебя котлетками покормлю».
Будто услышав молчаливые мольбы моего желудка, дверь приотворилась, и на пороге появился Андрюха. Весь такой из себя. В новенькой рубахе, светло-голубых джинсах. Даже постригся по-новому. «Моя школа», – самодовольно подумала я.
– Привет, – улыбнулся он. – Чего делаешь?
Состроила скорбную мордашку.
– Страдаю муками голода, – и с надеждой заглянула ему в глаза. – Ты же покормишь меня? Наверняка притащил на обед что-нибудь вкусненькое.
Судя по виноватому лицу Андрюхи, ни вкусненького, ни даже просто съестного у него не было.
– Прости, Жень, мы с Ленуськой уже пообедали.
Вот так вот! Получите, распишитесь. Стараешься для них, грудью можно сказать от злых немцев отбиваешь, а они сами, небось, в кафешку смотались и даже пирожка мне не привезли. Жадины.
– Что с вами делать? Прощу на первый раз, – устало выдохнула я. – Одна беда: фее-крестной без допинга ни фига не работается.
– Кофе с шоколадкой? – с надеждой спросил парень.
– Пошли. Всё же лучше, чем ничего.
Пока Андрей налаживал кофеварку, я сходила в бухгалтерию за Еленой Васильевной. Была у меня одна меркантильная мысль провести время с двойной пользой. И кофе попить и вытрясти из этих двоих максимум информации.
Я уселась на стул напротив моих голубочков и, обняв обеими руками чашечку с бодрящим напитком, обратилась к Андрюхе:
– Ну что, касатик мой, давай делись ценной информацией. Ты в курсе, что Ленкин дядюшка решил нас продать со всеми потрохами?
Юрист застыл, не донеся ручку возлюбленной до губ, что в тот момент собирался облобызать и нахмурился. Лена тоже на мгновение замерла, переваривая мои слова, и растерянно посмотрела на парня.
– Это правда? – пробормотала она.
Я согласно кивнула и отпила крохотный глоток из чашки.
– Давай колись, Андрюха. Договор, скорее всего, ты готовишь.
Молодой человек сначала затравленно посмотрел в мою сторону, потом перевел взгляд на Лену, которая сложила руки на груди с обеспокоенным видом, и застонал от досады:
– Меня Петерман прибьет, если узнает.
– Зато мы с Ленчиком прикопаем тебя под коровником, если не поделишься подробностями. Правда, Ленчик?
Судя по сурово поджатым губам главбухши, она была со мной солидарна в этом вопросе. Лену видимо сильно задело, что Андрюха не поставил ее в известность.
– Да нечего рассказывать, – совсем без боя сдался он. – Собрался. Приказал готовить договор и проводить подготовительные работы. Пока что занимаюсь межеванием некоторых земель, что были недооформлены до конца. Привожу в соответствие правоустанавливающие на склады.
– Почему? Почему он решил продать этот бизнес? – глухо произнесла Лена.
– Не знаю я, – честно ответил ей Андрей. – Знаю только, что он заблаговременно выкупил долю Луганского во избежание неприятных инцидентов.
Я поперхнулась кофе.
– Как? Уже выкупил? Да когда же он успел?
Андрей удивленно покосился в мою сторону.
– Ты и об этом знаешь? Хотя чему я удивляюсь. Вы с Луганским в последнее время так близки.
Это был явно камень в мой огород. Но я мужественно его проигнорировала. Не время ссориться по пустякам.
– Подслушала однажды ваш разговор, – пояснила я, – Он тогда тебе чуть шею не намылил за этот договор.
– И ничего он не мылил, – обиженно посопел молодой человек. – Подписал твой Луганский всё еще вчера вечером. Завтра повезу в город на регистрацию.
Не ожидала. Честно, не ожидала я от Васька такой подставы. Я, конечно, ему не указ, но всё же хотелось верить, что моё мнение хоть как-то учитывается. А оно вот как, оказывается. Отломила кусочек шоколадки, чтобы хоть как-то подсластить горечь от разочарования.
– И что теперь будет? – чуть слышно прошептала Лена.
– А ничего хорошего, – буркнула я.
Она, верно поняв мое подавленное настроение, выразительно уставилась на Андрюху, требуя объяснений. Тот в очередной раз страдальчески вздохнул и поведал, собственно, всё то, что я уже знала.