— Позвольте, есаул, — вставил прапорщик Эпов, бывший народный учитель, еще не растерявший своих демократических убеждений, — с кем же вы собираетесь воевать, с большевиками или с немцами? Для чего вы набираете отряд?
— Во-первых, не есаул, а господин есаул, — резко обрезал прапорщика барон Унгерн, — не забывайте, что вы не в большевистской России, и извольте соблюдать субординацию. И, во-вторых, что за близорукость? Разве вы не видите, что большевики и немцы одно и то же и поэтому воевать с большевиками, значит, воевать с немцами.
— Бросьте, господин есаул, ваши старые баронские замашки, — вскипел Эпов, — я вам не мальчик и кричать на себя не позволю.
Унгерн вскочил со стула, лицо его нервно задергалось, но тут вмешался Семенов: «Оставьте, господа, не время ссориться, надо дружнее действовать. Время не ждет, большевистская зараза широкой волной разливается по всей России».
В это время в кабинет вбежали несколько полупьяных женщин, таща за руки молодого хорунжего.
— Вот наш атаман, — сказала одна из женщин с густо затушеванными ресницами, села к Семенову на колени, обхватив его за толстую, как у быка, шею.
— Честь имею явиться, господин есаул, — сказал хорунжий.
Семенов резко оттолкнул женщину и быстро встал.
— Колька, откуда? Какими судьбами?
— Бежал от большевиков. Нас прибыла целая партия — полковник Нацвалов, князь Кекуатов и даже генерал Шильников.
— Где Шильников? — резко спросил Семенов. Он хорошо знал умного и хитрого генерала, который может быть ему серьезным конкурентом в борьбе за власть. Шильников пользовался большим влиянием и авторитетом среди казачьего офицерства. Перед Семеновым встала еще одна забота: не повредит ли ему приезд Шильникова? Но он понимал, что в данной обстановке японское покровительство значит больше, чем старшинство в чине.
— Ну, к черту политику, давайте выпьем, господа, выпьем за войну до победного конца, ура! — провозгласил Семенов.
Пили, ели, пьяные целовались…
Унгерн был откровенный монархист и считал, что лозунгом борьбы с Советами должно быть восстановление монархии. Более же умный и азиатски хитрый Семенов говорил, что прямые монархические лозунги сейчас не встретят поддержки масс — не только крестьянства, но казачества. Об этом судил он по возвращении с фронта. Он видел, что разложение царского двора, неудачи на фронте, хозяйственная разруха в тылу, являвшиеся результатом политики царя Николая, были хорошо известны и поэтому идея монархизма не популярна среди народа. Семенов знал, что даже среди офицерства очень распространены либерально-демократические идеи и что некоторые офицеры примыкали к партии эсеров. Учитывая эти настроения, Семенов выступил под лозунгом «защиты Учредительного собрания от большевиков». Под тем же лозунгом объединились вокруг Семенова бежавшие от большевиков офицеры.
План Семенова был простой: сколотить на станции Маньчжурия вооруженный отряд и выступить против большевиков. Атаман Семенов рассчитывал на поддержку казачества. Средства на авантюру охотно дадут купцы и промышленники, а также иностранные капиталисты и правительства Японии, Англии и Франции. В расчете на поддержку иностранных покровителей Семенов особенно широко афишировал свой мандат, полученный от Керенского в 1917 году на организацию «монголо-бурятского» отряда для борьбы с немцами на Западном фронте. Поэтому, наряду с лозунгом защиты Учредительного собрания, Семенов провозгласил войну с Германией. Со стороны Советов Семенов не думал встретить серьезного сопротивления, считая, что большевики вообще не способны долго удержаться у власти.
Время показало, что расчеты Семенова не оправдались. Забайкальское казачество, за исключением зажиточной верхушки, пошло против Семенова, а большевики оказались хорошими организаторами и «не оправдали» надежд атамана Семенова на скорое падение Советов.
Полученные Семеновым от Керенского деньги быстро таяли. Пожертвования манчжурской буржуазии были незначительными. Иностранные представители прежде, чем дать денег, требовали реальных действий, подтверждающих, что дело Семенова серьезно.
Показ своей «деятельности» Семенов начал с того, что 1 января 1918 года со своей бандой разоружил солдат дружины станции Маньчжурия, арестовали членов Совета рабочих депутатов и объявил себя начальником гарнизона. Следующим «реальным действием» Семенова была «конфискация» или попросту грабеж денег и товаров в русской таможне на станции Маньчжурия. Эта «операция» дала Семенову несколько десятков тысяч рублей и много ценных товаров. Большинство захваченных в таможне товаров разошлись по рукам офицеров.