Войтек был убит на месте. Жандармы приказали жителям ближайших домов опознавать убитых. До того момента, когда Коза ушел оттуда, жандармы ничего не дознались. А что теперь — неизвестно.
— Ну надо же, — тихо промолвил Коваль. — А что с семьями?
— А что тут поделаешь?
— Ну знаешь! — взорвался Коваль. — Как же ты организовал операцию?
— Я? — обиделся Коза. — Там есть свой командир. Вы разве забыли?
— Ты отвечаешь за весь район!
— А что же, по-твоему, надо было попросить того жандарма подать пистолет? Оружие надо добывать силой. Иного выхода нет.
Коваль сидел расстроенный. Ведь он знал, что борьба повлечет за собой жертвы… Он не ребенок, чтобы не понимать этого. Однако одно дело ожидать, предвидеть, а другое — услышать, что двое хорошо тебе знакомых людей ушли из жизни. Оба они принимали участие в первой операции. Скромный ожидал прибавления семейства. Войтека только недавно назначили командиром мниховской боевой группы. Первые жертвы… Матеуш не представлял себе тогда, что смерть двух бойцов Гвардии Людовой будет началом длинного перечня людских смертей и мук.
Вновь вернулись к делам отряда, говорили о снабжении, связи, разведке, лечении раненых и больных.
Бартек был дотошный, расспрашивал обо всем подробно, не терпел общих фраз. Этот разговор помог осознать, сколько еще надо сделать, чтобы двадцать — тридцать человек как-то могли жить в лесу.
— Мудреного мало дать команду — и вперед, — разъяснял Бартек, — нужно бороться и жить. Мы не имеем права на ошибку. На нас будут смотреть не только свои, но и чужие, даже прежде всего чужие.
— Командир, — сказал Матеуш, — назначь общий сбор. Когда можешь собрать людей?
— Завтра. Разумеется, без мниховских.
— Тех мы пришлем после нашего возвращения.
— Я пойду, — сказал учитель, — предупрежу своих. Надеюсь, что будете руководить ими разумно.
— Мы тоже в них заинтересованы. — Бартек встал, протянул на прощание руку.
Дождавшись, когда все уйдут, Шимек тихо проговорил:
— Учитель согласился на сотрудничество, потому что этого хотят его парни. Его здесь соблазняли вступить в «Союз вооруженной борьбы», обещали хороший пост и всякое такое…
— А он?
— Его парни не захотели даже слушать. Он сам мужик умный и знает, что против воли людей ничего не сделаешь.
В отряд их провожал Костек Козек. Сначала шли по межам, потом по опушке молодого леса. Медленно поднялись на горку. Тихо шумели ветви деревьев, внизу шелестели малинник и папоротники. Наконец углубились в лес, ускорили шаг. На небольшой поляне, открывшейся путникам, Костек стал насвистывать какую-то мелодию. Через минуту из кустов вышел мужчина.
— К командиру, — сказал Костек.
— Идите, — коротко ответил тот и возвратился на свой пост. Из листвы был виден только кончик ствола его маузера.
Миновав молодой лес, пошли по склону между редкими деревьями и опять вышли на поляну. На опушке сидели несколько человек. Один из них, в высоких сапогах и мундире, с автоматом на ремне, двинулся навстречу пришедшим. Был он молодой, светловолосый, вихрастый.
— Приветствую вас, — сказал он с улыбкой, щуря от солнца глаза.
— Товарищ Янек, — представил его Коза.
— Хотим поговорить о важных делах, — начал Бартек, — попросите Володю.
Коваль видел лейтенанта в первый раз. Молодой человек с обезображенным шрамами лицом. Бартек начал рассказывать об отряде. Володя, внимательно слушая его, временами морщил лоб: он не все понимал. Коваль немного ему переводил.
— Каково ваше мнение? — обратился Бартек к Володе.
— Хорошо, — отозвался лейтенант. — Будем воевать.
Собрали людей. Бартек обратился к ним с горячими, идущими от сердца словами. В конце выступления он объявил о создании отряда. Принимаются в него исключительно добровольцы, а записывает командир Янек. Сразу же вокруг него столпился народ.
А потом в непринужденной товарищеской обстановке долго беседовали. Русские рассказывали о фронтовой жизни, о лагерях для военнопленных. Бартек говорил о партии, о конспиративной работе. Тихонько пели песни — старые, довоенные, и новые. Решили отпраздновать это событие. У Янека было немного самогона, поровну поделили его между всеми, выпили за победу. Командир распорядился приготовить ужин получше — мясо с картофелем. Настроение было у всех приподнятое.