— На первый взгляд ты прав.
— Полностью прав, — упорствовал Ярема. — Не понимаю, к чему ты клонишь.
— К показу классовой сущности государства.
— Откуда же мне знать это, — с иронией произнес Ярема. — Так говорят коммунисты. Они все сводят к классовой борьбе.
— Слишком легко хочешь расправиться со взглядами, которых не понимаешь, — отрезал Фелек. — Не занимайся словоблудием, а давай аргументы. До войны у нас был парламент, положения о выборах и другие атрибуты демократии. Однако об аграрной реформе безрезультатно дискутировали лет двадцать. Спроси Зигмунта, что он в действительности думает о помещичьих хозяйствах, и он тебе ответит. Либо Молота, что думают рабочие.
Рысь курил самокрутку, смотрел на карту, как бы не слыша разговора.
— Были, — согласился Ярема, — но наше правительство обещает реформы, и ты это знаешь.
— А что с союзниками? С Америкой, Англией, Францией?
— У нас нет денег на развитие страны. Мы должны с ними сотрудничать. Надо восстановить столько городов и деревень!..
— А ты знаешь, почему у нас до войны не было капиталов? Потому что прибыль шла за границу. Частная промышленность не вооружила армию.
— Хочешь ее национализировать?
— А почему бы и нет?
— Правильно, — вмешался тогда Метек. — Фелек прав. Фабрики должны быть государственными.
— Прочитал об этом в листовке ППР? — бросил ему Ярема.
Метек покраснел. Он думал, что никто не помнил тот случай. В Завильцах, деревне среди лесов, стояли целый день. Метек и Стен устроились в одной хате. Хозяин дал им на обед кусок мяса. И сала на дорогу. После обеда присели поболтать с крестьянами. Хозяин спросил, что делали до войны; потолковали немного, затем он поднялся с лавки.
— Недавно у нас были партизаны и оставили бумагу.
— Партизаны? А какие? И что за бумагу?
— Я их не спрашивал, — усмехнулся крестьянин. — Как и вас. А бумагу вам отдам, потому что страшно держать. Сжигать не хотел, может, важное что-нибудь.
Метек сразу узнал: это была листовка коммунистов. Такие он видел у себя дома. В то время он не обращал внимания, что говорили отец или старшие братья. Теперь, спустя не один месяц боев, после бесконечных переходов, постоев в деревенских хатах, ночевок в лесу, он как бы с другой стороны смотрел на это. «За что мы боремся?» — писал незнакомый автор… Не было в том документе ни одного положения, под которым не подписался бы он — рабочий и сын рабочего, а теперь солдат…
Это о той листовке не забывал Ярема. А какое ему в действительности дело? Зачем говорить об этом при командире?
— Хватит, — тихо, но твердо произнес в этот момент Рысь. Все сразу замолчали. — Можете говорить о делах народа, так как солдат должен быть гражданином, но я не позволю, чтобы тут ссорились. Мы сейчас боремся и политику отодвигаем на второй план. И я не хочу, чтобы мне пришлось еще раз напоминать вам об этом.
С тех пор Метек присматривался к Фелеку. Им нравилось бывать вдвоем, при возможности вести длительные беседы. Однажды Метек спросил:
— Может, ты коммунист?
— Почему так думаешь?
— Ну, — начал Метек, — ты постоянно говоришь об изменениях, реформах.
— Вот именно. — Фелек выругался. — Вот тебе, браток, наша демократия. Все до одного хотят хорошего, а программу имеют только коммунисты. И достаточно тебе сказать что-нибудь о правах для простого человека, как тебя сразу же обзовут красным. Нет, я не коммунист. Однако хочу перемен.
Коммунисты, социалисты, людовцы, народовцы… Голова может пойти кругом. Каждый хочет Польшу по-своему устроить.
Фелек скреб бритвой лицо, вытягивал губы, языком помогал округлять щеки.
— Веришь, что дойдем до Варшавы? — спросил он.
— Откуда я знаю, — осторожно ответил Метек.
— Не прикидывайся глупым, Молот.
— Теперь, пожалуй, уже не дойдем, — признался Метек, — слишком много немцев. Однако что же нам делать?
— Я тоже о том думаю. Что мы должны делать дальше.
— Для этого есть командование.
— Осторожничаешь, — проворчал Фелек. Еще раз взглянул в зеркало, стер с лица остатки мыла.
— Полить? — предложил Метек.
— Принеси две фляжки воды. Мою тоже.
И вдруг они застыли как вкопанные. Из-за леса донеслось глухое гудение моторов.
Самолеты шли на заранее разведанную цель, потому что, появившись над лесом, они сразу перестроились в круг. Спикировал первый, и тяжелый взрыв всколыхнул воздух. Люди забегали между домами. Тогда с самолетов начали бить из пулеметов. Пули ударяли по крышам, дырявили стены. Близкий взрыв встряхнул землю, осколок врезался в доску как раз над головой Метека. Со стороны костела заходил еще один самолет. Землю вспарывали маленькие фонтанчики, все ближе и ближе. Лежавший неподалеку Лис внезапно подскочил и упал, его голова была превращена в сплошное кровавое месиво. Самолет завыл и помчался дальше, едва не касаясь верхушек деревьев. И уже заходил следующий.