— Алло, это военкомат? — спросила она. — Скажите, пожалуйста, как я могу передать сообщение мужу, который находится на военных сборах?… Письмо? А если телеграммой?… В каких случаях?… В исключительных? Молодой человек, у меня совершенно исключительный случай… Что значит — мне так кажется? — возмутилась Рита. — А по-вашему, исключительный случай — это что?… Чья смерть? Родственника? И что — это все?… Безобразие! Что у вас там за порядки?! — Рита с негодованием бросила трубку. — Черт знает что! Только в случае смерти близкого родственника…
Вскочив с дивана, она в нетерпении принялась ходить взад-вперед. Маргарита всегда выходила из себя, когда ее планы не удавалось осуществить немедленно. Внезапно она оживилась и вновь подбежала к телефону.
— Военкомат? — спросила Рита, изменив голос до неузнаваемости. — Мне необходимо отправить телеграмму лейтенанту Виктору Всеволодовичу Левинсону. Он находится на военных сборах… В Кривохуково… Да. Я знаю. По случаю смерти. Записывайте.
Рита принялась диктовать:
— Левинсону Виктору Всеволодовичу. Теперь текст: «Наша любовь умерла»… Записали?… Да, правильно. «Наша любовь умерла»… Не надо ничего объяснять, он знает, кто она такая. И еще пишите: «Срочно требуются документы для оформления». Подпись — Маргарита… Это все. Спасибо.
Рита повесила трубку.
— Вот так. Второе дело сделали. Теперь займемся третьим…
Она набрала на телефоне очередной номер.
— Господина Хренова, пожалуйста… — Дождавшись ответа, Рита умильным голосом произнесла:
— Хренчик, это я, Ритусик…
Генерал Кипелов сидел в кабинете за своим столом, когда зазвонил телефон с прямым номером.
— Генерал Кипелов… Приветствую. Ты по делу или как? — спросил он собеседника. — А то у меня тут полно работы… Газеты? Какие газеты! Мне не до газет сегодня. Еще три приказа отработать надо. Завтра комиссия из Москвы приезжает. А что там? — Выслушав ответ, Юрий Борисович нахмурился. — Даже так?… Как ты говоришь? Николаев? Ладно, почитаю.
Положив трубку, он нажал клавишу селектора.
— Рудаков, поищи в сегодняшних газетах. Там какой-то Николаев статью написал… Не знаю, в какой! — рявкнул генерал. — Во всех поищи.
Не прошло и пяти минут, как вышколенный адъютант молча положил перед ним газету, раскрытую на нужном месте.
— Разрешите идти? — спросил он.
— Иди.
Кипелов придвинул к себе газету.
— Ну? И где тут? «Пятидесятилетний мужчина загрыз бультерьера», — прочел он. — Чушь какая-то. А, вот, — генерал заметил в углу листа названную ему фамилию. — Специальный корреспондент Дмитрий Николаев. «Национальная гвардия в действии».
Юрий Борисович углубился в чтение.
— Что за ерунда… — возмутился он, только-только прочтя первые строки: — «Предоставленные самим себе в глухом лесу люди преподали нашей армейской верхушке урок гражданской мужественности и патриотизма… В условиях хронической нехватки денег на оборону за свой счет оборудовали военный городок… Отбросив, как ненужный балласт, формальные армейские нормы…» Это где же такое творится?! — вскипел генерал, хватаясь за телефон.
— Рудаков, полковника Беляева мне! Немедленно!
Юрий Борисович в сердцах отбросил газету.
— Я им покажу «формальные армейские нормы…»
Не удержавшись, он все-таки скосил глаза на статью и тут же наткнулся на еще один вопиющий перл.
— «По образцу американской национальной гвардии…» — процитировал генерал. — Докатились!
Зазвонил телефон. Кипелов схватил трубку.
— Беляев? Статью в газете читал?… В какой? А газеты, по-твоему, для чего выпускают?… Ах, дела?… Так вот, бросай все свои дела. Завтра, самое позднее — послезавтра, поедешь и разберешься на месте, что там творится. Сейчас тебе Рудаков газету принесет… — Генерал переключился на вторую линию. — Рудаков! Живо ко мне.
Он протянул газету вошедшему адъютанту.
— Отнесешь Беляеву и скажешь ему…
Неожиданно на глаза Юрию Борисовичу попались крайне любопытные слова: «Возглавивший группу лейтенант Юрий Синицын…» Он рванул газету к себе и, убедившись в том, что глаза его не обманули, торжествующе воскликнул:
— Юрий Синицын!.. Кривохуково! Так-так… Вот как мы выполняем свой конституционный долг? «Отбросив формальные армейские нормы…» — Юрий Борисович плотоядно улыбнулся. — Отличненько, Катерина Сергеевна… Значит, не нуждаетесь больше в моих услугах?
Генерал поднял глаза на адъютанта.
— Скажешь Беляеву — отбой. Я сам туда поеду!
Поздним вечером в кабинете командира отдельного мотострелкового батальона в поселке Кривохуково можно было наблюдать довольно странную для военного глаза картину. Комбат Лобанов стоял у окна, а молодой солдат в форме рядового сидел за его столом в довольно свободной позе.
— Товарищ подполковник, а можно вас спросить?
Комбат повернулся от окна.
— Я ж тебе говорил, Петька: после отбоя я тебе не товарищ подполковник, а Василий Иванович.
— Василий Иванович, а можно мне спросить? — повторил солдат.
— Давай, спрашивай.
— Вот если на нас нападут, мы как будем обороняться?
— Кто это на нас нападет? — удивился комбат.
— Ну, не знаю. Враг какой-нибудь. Допустим, американец.
— Американец нам не враг, — поправил Лобанов. — Ты что, на занятия не ходишь? Он у нас теперь стратегический партнер, сволочь. Чего ему на нас нападать?
— Так у нас же нефть есть. Вот он и нападет.
— Нефть? В Кривохуково? — предположение о наличии в поселке нефтяного месторождения встревожило комбата. — Ты точно знаешь?
— Я в глобальном масштабе, — уточнил солдат. — Вот он, значит, напал, а у нас связь со штабом потеряна.
— Почему?
— Отрезали, — продолжал фантазировать Петька. — Выбросили десант. С авианосца. Шесть вертолетов «Суперкобра». Железнодорожный узел Кривохуково захвачен…
— Какой идиот будет бросать шесть вертолетов на билетную кассу? — не выдержал столь грубого попрания основ военного искусства комбат.
Солдат проявил упорство в отстаивании своей точки зрения.
— Так узел же.
— Тебе, Петька, надо в военное училище поступать, — посоветовал комбат. — У тебя все задатки есть.
— Нет, — усомнился солдат. — Училище я не потяну. Я на сверхсрочную хочу остаться. Так вот, Василий Иванович, — продолжил он. — Узел захвачен, связи со штабом нет, а со стороны Больших Козлов жмут союзники.
— Еще и союзники! — поразился комбат масштабности оперативных событий на вверенной ему территории.
— А как же, — в голосе Петьки звучал неподдельный энтузиазм. — Если англичане прознают, что американец на нас пошел, они сразу тут как тут. Такая подлая нация. И вот я знать хочу, вы что будете делать? — подошел он к главному.
— Что я буду делать? — подполковник подошел к столу. — Ну, смотри. — Он сдвинул в сторону бумаги. — Допустим, Кривохуково у нас здесь. — В указанное место проследовал стаканчик с карандашами.
— Ага, — Петька весь обратился во внимание.
— Десант — вот тут, — комбат рассыпал рядом со стаканчиком скрепки.
Солдат с тревогой посмотрел на него.
— Больно много. Не справимся.
— Не дрейфь, — успокоил его комбат. — Кривохуково — это тебе не Ирак. У нас атомная бомба есть.
Петька вытаращил на подполковника глаза.
— Здесь? В Кривохуково?
— Я в глобальном масштабе, — уточнил комбат. — Короче. Вот тут — дорога на Большие Козлы. — Он положил один за другим два карандаша.
— И вот тут, — подключившийся к планированию Петька взял один из карандашей, сломал его пополам и положил обратно, — ее перерезали союзники.
Подполковник с неудовольствием посмотрел на исковерканный карандаш.
— Виноват, — спохватился Петька.
— Ладно, черт с ним, — проявил великодушие Лобанов. — Теперь смотри. — Он принес кастрюльку, достал оттуда картошины и начал раскладывать их на столе. — Здесь, — к указанному месту покатилась первая картофелина, — мы ставим первую роту… Вот здесь… — свое место занял следующий корнеплод. — Вторую… Тут — третью… А вот здесь… — комбат поставил одну картофелину далеко впереди всех, почти рядом с рассыпанными скрепками.