За черту одинокие души заходят.Может, больше надежд на спасение нет,Все же верим мы просто, что тихо исходитИз небес отворенных божественный свет.
Как обычно, часы пробивают двенадцать,Тишиною окончен двенадцатый раз.Почему-то должно все по кругу вращаться,И, конечно, наступит назначенный час.
Пусть сейчас мы исполнены горя и скорби,Но под нами растут голубые цветы.Равнодушное время нам тело коробит,Но душа расцветает и ждет красоты.
«Золото осени ветры ковали…»
Золото осени ветры ковали,Зим серебро холода обвевали,И в изумрудные чаши весныЛето рубинов вмещали они.
Прочно висели небесные своды,В мире царили все силы природы,В пышной листве утопали сады,Нежными духами пахли цветы.
Солнце вошло в изумрудные грани,И разгорелись рубины в тумане.Из-под открытых создателя векНа мирозданье глядел человек.
«В моем саду растут цветы тревоги…»
В моем саду растут цветы тревоги.Я чувствую, что в нем я одинок.Куда иду по жизненной дороге,Зачем расту, как вянущий цветок?
Моя душа безмолвна, как могила.Меж вечным сном и истиной любвиСудьба мне жизнь туманом застелила,И в нем пути, где истины мертвы.
Пройти по ним назначено в сомнении.Не ощущать божественную твердь.Средь мертвых истин, как в пору цветения,Живую в сердце истину иметь.
«Мне кажется странным твой пышный восторг…»
Мне кажется странным твой пышный восторгИ речи возвышенных красочных фраз,Замыслил ты с Богом бессовестный торг,И ум демонический светит из глаз.
Ты, впрочем, ребенок, тебе все простят.Природа – твоя, для забавы, раба.Сияет любовью твой ищущий взгляд,Но не для других. Та, другая, глупа.
Что сонмы неслышных, невиданных сил,Архангельских крыльев могучий размах,Что дышит любовью во тьме Михаил,И жизнь претворяется пламенем в прах,
Что в сердце твердыни престол и чертог,Предвечный, премудрый, исполненный дум,Все любящий, вечный, всевидящий БогОтбросил с презреньем твой ласковый ум.
Душа твоя сжалась с давлением сна.Холодному сердцу не видно души.Взял лапой когтистой ее сатанаИ шепчет ей сладко: «Не верь, согреши».
Бесстрашен и тверд твой отчаянный взгляд.Гордыня жезл царственной власти берет,И скаредность прячет богатый наряд,Любовь, иссушенная ядом, гниет.
Ты смерти уже не боишься и смел.Мечты и надежды, что после – все ложь.Нет духа среди умирающих тел,Нет Бога в сердцах под покровами кож.
Но будет, но будет сиять красота,Просвечивать ветры, снега и дожди,Сквозь каплю росы, через тело листа,Лучами рассвета играть на груди.
Но будет, но будет в заросший погостТянуться сияние дальней звезды,Не сгинет, не сгинет до вечности мост,И наши его укрепляют следы.
Но будет, но будет чистейшая высь,От ангельских крыльев ясна и свежа.Над бездною ада всей верой решись,Взмывай или падай свободно, душа.
«За себя не бойся, не грусти…»
За себя не бойся, не грусти.Нам не разгадать злодейства шашни.Нам бы душу падшую спасти.А спасенным умирать не страшно.
За себя не стражди, не жалей.Без любви безрадостно и гадко.Если стало сердцу холодней,Значит, было и тепло, и сладко.
Если в дальнем завтра я проснусь,Долго спав без памяти два века,Будет славно жить святая Русь,Спавшего не вспомнив человека.
Знаю эту справедливость дней.Гордости, тщеславия, презренияНахожу следы в душе своей,Облаченной в светлые стремления.
За себя ты клятвенно не лги.Если даже страшное случится,Ты любовь, хоть в грезах, береги.Береги, как раненую птицу.
«Знаю, сердце мое, в любви…»
Знаю, сердце мое, в любвиСокровенное откровение.Верю, вера моя, живиНегасимое возрождение.
Это радость, а не слова.Это мощь, неизбывность чувства.Знаю, вера моя жива.Жить, конечно, без Бога грустно.
Ведь найдем ледяной порог,Пустоту неживого праха.Только нить оборвется в срокОблаченной туманом пряхой.
Только скованная душа,В оперении лучистом птица,Возрождением смерть круша,О, осанна, летать родится.