Потому что мы находимся в окружении любителей вести дневники. Грем Вильямс вел журнал, Ричард Альби делал то же с тех пор, как был знаменитым мальчиком двенадцати лет, одной из звезд сериала "Папа с тобой". Эта еженедельная программа входила в миллионы американских домов благодаря Национальной компании радиовещания, мылу "Слоновая кость", зубной пасте "Ипана" и корпорации Форда.
Ричард вернулся домой в десять вечера, когда Лаура, утомленная разборкой вещей, уже лежала в постели. Он записал в своем дневнике: "Дома. Но ведь это не дом. Может, он станет им со временем". Он на мгновение замер, взглянул в окно на обнимающую их ночь и добавил: "А все же здесь прекрасно. Casa nueva, vida nueva"[*].
Если в этот день, который был последним днем Стоуни Фрайдгуд и первым – Альби, мы бы поглядели с высоты птичьего полета на Хэмпстед, Коннектикут, сначала мы заметили бы купу деревьев – Гринбанк, где теперь будут жить Альби. На восточной оконечности города находился Саунд, вдоль которого тянулись две золотистые полоски: Саутел-бич, где располагался Загородный клуб и где купались и загорали большинство горожан, и Грейвсенд-бич, который был поменьше и каменистее. Сюда в шесть утра сходились местные рыбаки, которые с июня до конца сентября удили тут пеламиду. Над берегом на каменистой террасе стоял дом старого Ван Хорна. Вдоль южной оконечности городка бежала река Наухэтен, тут ее ширина достигала пятидесяти футов, но у делового района, рядом с парковочной стоянкой, русло ее резко сужалось. Вообще-то город вытянулся на пару миль к югу от реки. Яхт-клуб, шикарная выставка пришвартованных лодок, красовался в устье реки: с высоты птичьего полета паруса были похожи на цветные флажки – алые, желтые, голубые. Сам же Хэмпстед, имеющий форму трапеции, размещался между железной дорогой, шоссе 1-95 и Пост-роад.
Все они шли в Нью-Йорк, все проходили через Хиллхэвен и Патчин, через Норрингтон и Вудвилл, но, глядя на этот городок, вы никогда бы не поверили в существование Нью-Йорка. На северо-западной оконечности Хэмпстеда были тихое искусственное озерцо и водохранилище. Лохматые головы деревьев почти скрывали дома и проходящую за ними дорогу, а заодно и "мерседесы", "вольво", "датсуны", "тойоты" и "фольксвагены", мчащиеся по этой дороге. Дальше вы бы увидели массивное, украшенное белыми колоннами здание конгрегационной церкви на Пост-роад – как раз перед тем, как та углубляется в деловой район города. Деловой район включает в себя банк в колониальном стиле, крытый торговый центр с аудиотекой, театр, кафе-мороженое, магазин экологически безопасных продуктов, магазин художественных изделий, где продаются плетеные кашпо, и магазин одежды, где вы можете купить фетровые шляпы и пиджаки вдвое дороже, чем в Норрингтоне или Вудвилле.
И когда день подошел к концу, а Ричард Альби написал:
"Боже, помоги нам!" – в своей бесхитростной маленькой книжке, вы увидели бы мигалки и фары двух патрульных полицейских автомобилей, которые на полной скорости мчались от полицейского участка по Пост-роад, потом по затененной Саутел-роад, потом вверх – по Гринбанк-роад, к дому Фрайдгудов. Там светились все окна.
За миг до того, как они остановились у дома Фрайдгудов, погас свет в редакции "Хэмпстедской газеты" на Мэйн-стрит, как раз напротив книжного магазина. Сара Спрай закончила свою колонку хроники для выпуска в среду и собиралась домой. Вновь все хэмпстедские знаменитости и почти что знаменитости будут увековечены "Газетой".
2
Вот часть того, что Сара написала для этого номера.
"ЧТО САРА ВИДЕЛА
Тинстаун – это калейдоскоп впечатлений и настроений. Он дает нам воспоминания и радость, и ощущение ускользающей красоты… Так же как и наши замечательные художники, писатели и музыканты… Кто из вас знает, что прославленный Скотт Фицджеральд (тот самый, который написал «Гэтсби») жил со своей семьей на расстоянии полета камня от Луфариного холма в доме мистера и миссис Ирвин Фишер в двадцатые годы ? Или что Юджин О Нил, Джон Бэрримор и Джорж Кауфман тоже бывали тут, на побережьях Лонг-Айленд Саунд ?
А если вы спросите Аду Хофф из этого потрясающего заведения "Книжная лавка ", справа по Мэйн-стрит от здания, где помещается наша великая газета (шутка!), она, может, расскажет вам о тех денечках, когда поэт В. Оден заскочил в лавочку Томми Бигелоу, чтобы купить кулинарную книгу, – повезло же тебе, Томми!
Вот почему я все это вспомнила, дорогие мои! На этой неделе я с удовольствием наслаждалась чудесами Тинстауна, нашей старой, прекрасной Мэйн-стрит, нашими великолепными церквами различных конфессий, нашим чудным побережьем и колониальным прошлым, которое сохранилось нетронутым во многих домах. А вот что сказал однажды Саре наш молодой решительный сокрушитель драконов – юрист Юлик Бирн: «Разве не здорово, что мы живем в городе, где по меньшей мере дважды в неделю не случается абсолютно ничего?»
Но ведь вы хотите знать что случается, правда?
Сара видела: Что Ричард Альби, этот наш милый мальчик из программы «Папа с тобой» (поглядите как-нибудь вечерком показ повторных программ и увидите, каким он был милашкой), приехал к нам в город со своей женушкой, Лаурой – до чего я люблю это имя! Увидим ли мы тебя на подмостках, Ричард?
Правда, ходят слухи, что он больше не играет, увы…"
У Сары выдалась тихая неделька.
3
А для Лео Фрайдгуда больше никогда не будет спокойных недель, хоть он и пребывал в счастливом неведении, когда в субботу утром ему позвонили в Яхт-клуб. Он занимался своей лодкой, как всегда, когда выпадал теплый выходной. Его восемнадцатифутовый шлюп "Джуси-Люси" класса "молния" был спущен на воду только неделю назад, и Лео хотел починить кое-что в трюме. Билл Терри, чья лодка была пришвартована к соседнему причалу, ответил на зазвеневший в доке телефонный звонок и крикнул:
– Это тебя, Лео.
– Вот черт! – сказал Лео. Он положил малярную кисть и пошел вниз по мягко покачивающемуся трапу. Он вспотел, а его рука ныла. Невзирая на свою заросшую физиономию, Лео вовсе не был физически сильным человеком. Его хлопчатобумажная майка облегала животик, а на джинсах красовалось целое созвездие пятен белой краски. Ему хотелось распечатать еще одну бутылочку пива из стоявшей на палубе упаковки.
– Да, – сказал он в провонявшую сигаретами телефонную трубку.
– Мистер Фрайдгуд? – спросил неизвестный женский голос.
– Да.
– Это миссис Винтроп, секретарь генерала Ходжеса, – сказала женщина, и Лео почувствовал, как внутри у него все похолодело. Генерал Генри Ходжес, которого Лео видел лишь один раз на общем собрании "Телпро", походил на глыбу в человеческом облике, а лицо его было цвета остывающего железа. Впрочем, лицо тоже походило на глыбу. Он был героем войны в Корее и выглядел так, словно это было в порядке вещей. Можно было ощутить силу, власть и твердость, исходящие от его неподвижного красного лица и брони серого фланелевого костюма.
– О, да, – ответил Лео, жалея, что он отошел от прохладной воды.
– Генерал Ходжес просит вас немедленно прибыть на нашу фабрику в Вудвилле.
– У нас нет никакой фабрики в Вудвилле, – сказал Лео.
Миссис Винтроп ответила шелковым голосом:
– Раз генерал говорит, что есть, значит, есть. Я понимаю, что это для вас новость. Вот как туда добраться… – Она назвала ему номер строения по шоссе 1-95 и надавала кучу сложных указаний, явно предназначенных для того, чтобы получше сбить со следа, а не для того, чтобы помочь отыскать дорогу.
– Генерал хочет, чтобы вы через тридцать минут были на месте, – закончила она.
– Эй, погодите, – взмолился Лео. – Я не могу этого сделать. Я на лодке. Я должен переодеться. У меня даже нет удостоверения. Я не могу…