Бичевание Христа
Зачем озлобленной толпой,Беснуясь в ярости слепой,Народ по улицам теснится?Или во имя Бога силСреди поруганных могилПроснулся бедный ИзраильИ жаждой мщения томится?
Куда, волнуясь и шумя,Идет, оружием гремя?Не на молитву в дом ИеговыВ урочный час выходит он,А в дом суда, где гегемон,Казнить и миловать готовый,Творит расправу и закон.
Сходя с высокого порога,Невольным ужасом томим,Пилат на страждущего Бога,Смутясь, указывает им.
Но крики грозные несутся:«Мы не хотим Его! Распни!»,И вопли гнева раздаются,И смерти требуют они.
Пилат смутился пред толпою —И вот с высоких ступенейК врагам страдальческой стопоюИдет великий Назорей.
Сошел, на миг остановился,И, да исполнится судьба! —С улыбкой кроткой преклонилсяОн у позорного столба.
Они же злобно в багряницуЕго с насмешкой облекли,Вложили трость Ему в десницу,Венец из терния сплели.
С угрозой руки поднимали,Потом, с насмешкой преклонясь,Они в глаза Ему плевали,Бездушной злобой веселясь.
Толпою шумной окружили,С крыльца высокого свели,И крест тяжелый возложили,И к месту казни повели.
Николай Гумилев
(1886–1921)
Вечное
Я в коридоре дней сомкнутых,Где даже небо – тяжкий гнет,Смотрю в века, живу в минутах,Но жду Субботы из Суббот;
Конца тревогам и удачам,Слепым блужданиям души…О день, когда я буду зрячимИ странно знающим, спеши!
Я душу обрету иную,Все, что дразнило, уловя.Благословлю я золотуюДорогу к солнцу от червя.
И тот, кто шел со мною рядомВ громах и кроткой тишине,Кто был жесток к моим усладамИ ясно милостив к вине;
Учил молчать, учил бороться,Всей древней мудрости земли, —Положит посох, обернетсяИ скажет просто: «Мы пришли».
***
Есть Бог, есть мир; они живут вовекА жизнь людей мгновенна и убога,Но все в себя вмещает человек,Который любит мир и верит в Бога.
Христос
Он идет путем жемчужнымПо садам береговым,Люди заняты ненужным,Люди заняты земным.
«Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй!Вас зову я навсегда,Чтоб блюсти иную паствуИ иные невода.
Лучше ль рыбы или овцыЧеловеческой души?Вы, небесные торговцы,Не считайте барыши!