глаза, что он перестал, как говорится, считать деньги. А
внутренне… нет, он не стал более грубым или недоступным,
он по-прежнему внимательно выслушивал приходящих к
нему людей, но выслушивал их уже с таким внутренним
превосходством, как у… – даже не знаю, какую подобрать
аналогию? Пожалуй, подойдёт такая: с таким внутренним
превосходством над собеседником, какое в Средние века
испытывал
переодетый
простолюдином
член
могущественного тайного ордена, когда беседовал с
обычным крестьянином.
Но что-то я отвлёкся от темы.
Итак, центр по реабилитации наркозависимых, а короче
говоря, Реабилитационный центр или Центр.
Сначала пастор Янус выкупил пустующую базу отдыха,
потом ещё какие-то здания – точно не знаю, а потом было,
как в твоём, Николай, рассказе: за мизерную зарплату
призвали из церкви работников, с месячишко обучали их и
набрали первую группу наркоманов, потом ещё одну группу,
потом ещё. Но, повторяю, в этот раз спонсорская поддержка
не только не иссякала, а, наоборот, с каждым годом
увеличивалась.
– Американская спонсорская поддержка, – уточнил я.
– Естественно американская, какая же ещё? –
подтвердил Степаныч и продолжил повествование. Как я
слышал, за три года Центр отладил «конвейер»
реабилитации и значительно расширился: появилась своя
хлебопекарня, выпускающая булочки и пельмени, своя
пошивочная мастерская. Клиенты, или лучше назову их
студенты, проходящие программу реабилитации, сам
19
_______________________________________________________________
понимаешь, утруждать себя какой-либо работой не
привыкли, поэтому пришлось набирать ещё работников из
членов церкви.
Для привлечения новых спонсорских пожертвований
нужно было набирать всё новые и новые группы
«студентов». И по инициативе Януса была развёрнута
широкая рекламная компания: в почтовых ящиках всех
жителей города периодически стали появляться брошюры и
листовки с призывом пройти курс реабилитации в этом
Центре. Так прошло ещё семь лет, а потом…
Любая активная деятельность и широкая известность –
это "палка о двух концах". И "вторым концом" стали
неприятности,
которые
обрушились
на
директора
Реабилитационного центра и на пастора Януса. Началось всё
с того, что несколько человек из тех, кто видел изнутри, как
происходит так называемая реабилитация, начали писать в
разные инстанции возмущённые письма; начался сбор
подписей с требованием закрыть программу, как
антигуманную. Затем подключилась пресса. А потом и
органы власти заинтересовалась, что это за Центр такой?
Как только начались проверки, директор вместе с женой
уехал за границу. А Янусу такой вариант не подходил: если
он закроет Реабилитационный центр и уедет, то не только
потеряет прибыток, но ещё и отвечать придётся перед
заокеанскими "благодетелями" за потраченные деньги.
Оставалось только выкручиваться в различных инстанциях
да оправдываться в судах. Но, как понимаешь, Николай,
долго пребывать в таком неопределённом состоянии пастору
было нельзя, нужно было любой ценой добиться
прекращения расследования. Любой ценой.
– «А потом? Потом закрыли всё-таки Реабилитационный
центр или нет?» – не утерпел я в ожидании развязки.
– Зачем спрашиваешь? Мог бы и сам догадаться, что
примерно через год я снова увидел в своём почтовом ящике
20
_______________________________________________________________
рекламные проспекты с приглашением пройти курс
реабилитации в их Центре?
«По самой поверхностной прикидке получается, что
Реабилитационный центр, о котором ты рассказал, за десять
лет обошёлся американцам уже даже не в десятки, а в сотни
тысяч долларов», – удивился я своему открытию.
– Меня тоже смущает, почему какие-то неизвестные нам
американцы готовы тратить сотни тысяч долларов на
создание и содержание центра по реабилитации наркоманов
в далёком Сибирском городе, о котором и из россиян-то
мало кто слышал? Не за "спасибо" же они вливают сюда
такие деньги? Значит, у них есть свой интерес – хотелось бы
узнать, что это за интерес? – подхватил Степаныч мой
комментарий, как будто тоже думал об этом.
– О том, кто конкретно дал команду на сбор средств для