Лена пристегнула Фанту на поводок.
— Расстановки какие-то выдумала, — ворчала она. — Гораздо честней проделывать такие вещи на спиритических сеансах и не парить народу мозги.
— Не выдумала, — возразил Рома, — я побывал на таких расстановках у обычных психологов: подозрительные мероприятия, но явного общения с жмуриками там не происходит.
— Смелый ты, — уважительно заметила Лена.
— Нет, ну я для начала изучил вопрос, и только после этого пошёл! Рассудил, что сильные медиумы вряд ли стали массовым явлением, так что не очень рисковал. Лен, ничего личного, просто чтобы знать: ты случайно не увлекаешься вызыванием духов предков?
Лена вскинула голову.
— Не так воспитана! Я всего лишь могу приказать тебе прыгнуть под трамвай, но только если при виде рельсов у тебя краснеет лицо, учащается пульс, а руки непроизвольно тянутся к ширинке.
— Тогда другое дело, успокоила.
Уже дома Лена спросила:
— Ром, ты уверен, что была старуха? Может, женщина под пятьдесят, очень похожая на меня?
— Кого-то конкретного подозреваешь?
— Родственницу одну. Есть причины.
— Вполне вероятно, у Лидки тесный контакт со всем пантеоном ваших родственников, но в тот раз была окончательно дряхлая бабка, достигшая мумификации естественным путём.
Тётя Ида относилась к людям, почти с рождения выглядящим на пятьдесят, но всё же не на сто, да и разговаривала она совершенно обычно. Лена поёжилась. Бабка. Со свечкой, угу.
Фанта порадовала внеурочными прогулками всего три раза за ночь, однако Лене было о чём подумать, и она не роптала. Оказывается, тётя Ида относилась к ней гораздо симпатичней, чем Лена привыкла думать. Мать не зря дёргалась на похоронах: тётя навестила обеих племянниц, причём Лене досталась не худшая половина наследства (на её вкус, во всяком случае). Придётся съездить на кладбище, подмести могилку, пластиковый веночек прикупить — надо проявить благодарность.
Отоспаться не получилось, и ни Рома, ни Фанта не были в том виноваты. Собака дремала под Лениным боком, не настаивая на срочном визите к ветеринару, а Рома кормил себя и Нюсю королевских размеров яичницей. Даже осень передумала приходить, солнышко светило летнее, навевая мысли о возможности съездить на Лосиный остров и всласть прогуляться, тоскуя по Димкиной даче и смиряясь с ежегодным осенне-зимне-весенним кошмаром. Телефон зазвонил в тот момент, когда Лена приняла взвешенное решение проспать до обеда. Нечто в Лидкином голосе выдуло её вон из квартиры, таким образом, Рома получил шанс реабилитироваться в качестве домработника и беби-ситтера.
Перед входом в кафе Лена топталась долго. Во-первых, в подобные заведения она не ходила, во-вторых, не была уверена, что узнает сестру. Ленины метания привлекли девушку в чёрном переднике, от которой Лена влетела в зал, как преследуемый собаками кот. И сразу увидела Лидку за столиком возле окна.
Первый взгляд на неё сокрушил взлелеянный Лениным воображением жуткий кадавр — помесь сливочно-розового младенца, кудрявой малышки в розовом, розовой девочки-подростка, Люси из «Дракулы Брэма Стокера» и Страшной Бабки. Со второго взгляда Лена убедилась, что настоящая Лидка симпатична ей гораздо меньше вышеперечисленных персонажей и ещё сильней смахивает на мать, разве что худей. Волосы, пожалуй, темней, хотя кто их, крашеных, разберёт. С тех пор, как волк отвязался, запахи перестали мучить Лену, но Лидкины духи ей всё равно не понравились. У Ленины такими шмотками не торговали, труба пожиже, и фифы такие к ним не заглядывали. Интересно, как они так ногти красят, чтобы внутри нормальные, а по краям белые, точно перхоть набилась? Не, уж лучше бы Люси.
— Рома у тебя, — сказала Лидка, и это не прозвучало вопросом.
Лена кивнула, усаживаясь напротив. У одной из бабушкиных подруг-соседок была старинная фарфоровая кукла. Лена её боялась, потому что соседка сказала, что куклины волосы из мёртвых людей. Лидкины локоны были того же цвета, что у той куклы, и так же аккуратно разрисованное личико. Кроме того, последнее время решительно все обвиняли Лену в беспредельных гадостях — вряд ли Лидка станет исключением.